* * *

– Неужто вас известие о карантине так опечалило? – Улыбаясь, интересуется мой наставник.

Кажется, у нас уже вошло в традицию встречаться за пару часов до начала занятий. А поскольку сегодняшнюю лекцию я прогуливаю, потому что там опять будет какая-то непредметная замена, было решено провести сегодня полномасштабную "полевую практику".

– Да так… просто день получился слишком насыщенным… Тяжело морально. А в довершение всех моих бед ещё комп сдох… и перегорели сразу две лампочки…

– И часто вы так крушите электронику? – Опять издевается? Да нет, судя по выражению лица, спрашивает вполне серьёзно… Но…

– А я-то тут при чём?

– Хммм… Есть среди нас люди, обладающие способностью тем или иным образом воздействовать на технику. Естественно, без непосредственного физического контакта… обычно это провоцируется всплесками энергии. И лишь единицы могут контролировать эту способность настолько, чтобы любое эмоциональное потрясение не сопровождалось какими-нибудь поломками…

Заметив мою скептическую ухмылку, он продолжает.

– Вот, например, небезызвестная Валентина Степановна: в гневе – ходячий источник разрушений.

– Судя по её обычному настроению, наш мир обречён…

– Алиса. – И смотрит укоризненно. А что я такого сказала?

Вздохнув, переводит тему разговора, начиная задавать вопросы о том, что у меня ещё хорошего стряслось…

Рассказываю ему про сегодняшний кошмар… и про всё, что с ним связано. Наставник слушает очень внимательно. Хмурится. Всё настольео плохо?..

Ему интересно, почему я сразу не рассказала, что меня уже полтора года мучают кошмары? А он как думает, хватило бы у меня смелости открыться, когда он вот так вёл себя по отношению ко мне? И, тем более, я не знала, что часть этих снов была о реальных событиях…

Кажется, мой рассказ несколько его огорчил. Он всё ещё хмурится – между бровями залегла складка… глядя на него сейчас, я бы сказала, что ему под тридцать. А обычно он выглядит не старше двадцати пяти. Как бы узнать, сколько ему на самом деле?..

После некоторых раздумий он предлагает перенести это занятие на другой раз – на сегодня планировалось поближе познакомиться с обитателями "той стороны". Точнее, как минимум, посмотреть на некоторых из них своими глазами.

Я отказываюсь, практически не задумываясь над ответом. Да, я понимаю, что это – очень ответственное мероприятие. Да, повезёт – не повезёт… можем встретить там кого угодно. Нет, я нормально себя чувствую. Ага… можно подумать, что в будущем монстры будут интересоваться моим самочувствием перед тем, как напасть.

И, конечно же, не обошлось и без корыстных целей с моей стороны – не хочу упускать наше с ним время… Но об этом я не посчитала нужным его информировать.

Он открывает для меня переднюю пассажирскую дверь, я плюхаюсь на сиденье и пристёгиваюсь. Да, я уже немного пообвыклась тут. И – что самое странное – мало того, что меня совсем не пугают поездки на этой машине, так они ещё и доставляют удовольствие…

Для сегодняшней прогулки Руслан Андреевич выбрал очень старый район – одно- и двухэтажные домишки и практически сплошной частный сектор, а ещё – склады. Причём, жилых домов тут явно меньше, чем позаброшенных…

Считается, что в этой части города самая большая плотность обитателей "той стороны". Как-то не удивительно. И… боязно.

Оставив машину на парковке возле круглосуточного магазина местного значения, мы сворачиваем в ближайший переулок. Несмотря на то, что рабочий день уже закончился, на улице практически не видно людей, спешащих по домам.

Как-то тут совсем пустынно и уныло. Гнетущая атмосфера… Не удивительно, что осталось так мало желающих жить здесь.

Погрузившись в свои мысли, не сразу понимаю, что ко мне обращаются.

– Алиса, у вас точно всё хорошо? – Под его взглядом хочется поёжиться.

– Нормально, – пожимаю я плечами. Всё нормально….

– Ну, раз нормально, давайте посмотрим, как вы усвоили материал. – Киваю. Хорошо, что он пойдёт туда со мной… с ним там совсем не страшно.

– Да, кстати… Не стоит полагаться только на зрение. Прислушивайтесь ко всем органам чувств. Так, на всякий случай.

Ага. Моя задача на сегодня – самостоятельно определить видовую принадлежность каждого увиденного существа и оценить степень угрозы. Куратор грозился не вмешиваться и не подсказывать – естественно, ровно до тех пор, пока мне ничего не будет угрожать. А если я кого-то не смогу опознать… что ж, в этом случае мне было велено как можно скорее выметаться оттуда.

– Помните, что высших можно встретить крайне редко, но такую возможность тоже не стоит исключать. Вчерашний день – наглядное тому доказательство.

Ещё один момент. Чуть не забыла.

– То есть, вся эта дрянь в прямом смысле слова заперта там? Они точно не могут проникать сквозь грань?

– Всякое бывало. – Видимо, узрев мои округлившиеся глаза, он поспешно добавляет. – Но, опять-таки, крайне редко.

Это просто-таки не может не радовать.

– Хорошенько запомните: чуть что – сразу же обратно. Не геройствуйте, это никому не нужно. Бравада тоже не зачтётся. – Я слышу это далеко не в первый раз. И даже не в пятый…

– А они быстро передвигаются? – Я читала, что не очень, но лишний раз уточнить никогда не помешает.

– Их внутренние резервы ограничены физически – то есть, предел их возможностей примерно такой же, как и у нас с вами. Но, в отличие от нас, они не устают. Поэтому рано или поздно всё равно догонят – так что пытаться убежать от них бессмысленно.

– Да-да, уяснила.

– И ещё – помните, что в глубоком отражении свернуть пространство практически невозможно. Учитывайте это и рассчитывайте только на свои силы.

– А я и так не умею сворачивать пространство.

Он как-то странно взглянул на меня, но промолчал. Ровно полминуты.

– Ещё раз: близко никого не подпускать.

Теперь настала моя очередь награждать его странным взглядом. Неужели он чувствует себя настолько неуютно, что повторяет одно и тоже по несколько раз? С чего бы это?

– Я что, похожа на сумасшедшую? Я не ловлю кайф от близкого общения со всякой…

– … нежитью. – Заканчивает он фразу за меня. – Я повторю эти слова столько раз, сколько потребуется для того, чтобы они отложились у вас в голове.

Я фыркнула. Менторский тон определённо ему не идёт…

Я шагнула за грань, уже практически не прилагая к этому никаких усилий. Почти автоматически. Интересное ощущение: полностью расслабляешься и в то же время сосредотачиваешься на желании преодолеть воображаемую преграду. И – он был прав – легче всего это проделать, представляя грань в виде водной поверхности…

Оп! И я уже там. А он всё равно успел раньше.

– Неплохо.

Я улыбнулась в ответ: меня похвалили. Пусть даже оценив скупым определением "неплохо".

Оглядевшись по сторонам, я снова сникла. Здесь, по эту сторону грани, городской пейзаж выглядел не столько унылым, сколько… пугающим. Брошенные дома казались мёртвыми. Пустые провалы окон, покосившиеся, частично обрушенные стены … Отталкивающее зрелище. Здесь запустение предстаёт перед глазами во всей своей красе.

Внимательно изучая улицу, спрашиваю у наставника, почему в этом районе так много нежилых домов… Ага, тогда всё становится на свои места. Промзона. Сортировочная станция…

…Странно: мы уже довольно долго здесь находимся, а ещё никого не встретили. Попрятались они все по такому случаю, что ли? Даже ши-а не видно. И это, если верить слухам, самый "популярный" у нежити район? Как-то не верится.

В остальном – ничего необычного… Внутреннее напряжение постепенно сходит на нет. Я немного расслабляюсь, переставая вглядываться в провалы окон и вслушиваться в тишину. Здесь непривычно тихо – никаких посторонних звуков, только наши шаги гулко отдаются эхом от покосившихся плит складского забора…

Не могу вспомнить: тогда, в центре, тоже было так же тихо, или нет?

Руслан Андреевич попутно рассказывает мне, что в нашем городе особо активно внедрялась так называемая система скрытого управления войсками, один из основополагающих принципов которой заключался в маскировке военных объектов под гражданские. Именно поэтому никогда невозможно с точностью сказать, что находится перед нами: под тремя одноэтажными бараками, заявленными как пункт приёма и сортировки металлолома, вполне может обнаружиться какой-нибудь военный завод, зарытый в землю на пять этажей… И тому подобное.

Пройдя по этой улочке до самого конца, мы выходим к довольно широкой дороге, за которой виднеются остатки другого бетонного забора. Несколько секций просто отсутствует, часть находится в плачевном состоянии – бетон выкрошен до ржавой арматуры…

Там, за забором, мёртвые деревья тянут к свинцовому небу покорёженные костлявые руки ветвей. Жутковато. Особенно, учитывая, что забор уж очень напоминает кладбищенский…

Не люблю кладбища. Не могу сказать, что они меня пугают… но всё же. Особенно – такие. Старые. Мрачные…

Разглядываю распахнутые кованые ворота, словно приглашающие войти в них. Нет уж, спасибо… За воротами начинается широкая аллея, вымощенная растрескавшимися плитами… Прямо под забором – сторожка. Чуть поодаль – часовенка. Не нравится мне тут… Мурашки по коже…

Идём дальше. Возле очередной обрушенной секции забора я замечаю странную кучу тряпья. И останавливаюсь за секунду до того, как на моё плечо ложится рука наставника… Попросив меня подождать его тут, он переходит дорогу, направляясь прямо к ней.

Я подхожу к самому краю тротуара, наблюдая за тем, как он медленно приближается к этой бесформенной груде… Сердце сжимает ледяная рука страха. Нервно сглатываю.

Тут меня отвлекает… запах. Едва ощутимый, но… неправильный. Из той литературы, что мне довелось изучить, я усвоила кое-что касательно глубокого отражения. Во-первых, здесь постоянно царят сумерки – более или менее густые в зависимости от времени суток там, с нашей стороны. Здесь нет таких явлений природы, как снег, дождь, ветер… И естественных запахов тоже не должно быть.

Но сейчас в воздухе явственно ощущается запах тлена. Слабый… но он есть. Я беспокойно оглядываюсь по сторонам и, не увидев ничего подозрительного, снова впиваюсь глазами в фигуру наставника, замершего в паре шагов от провала в стене.

Что он делает? Хочется крикнуть ему, чтобы не подходил ближе… Хочется броситься туда, к нему, остановить, не дать ему склониться над…

Шорох за спиной. Запах усиливается. Я инстинктивно поворачиваюсь и…

Оно буквально выросло из-под земли, обдав меня смрадом. Возникло прямо передо мной. А я словно приросла к месту, парализованная ужасом. Крик застрял в горле. Мигом опустевшую голову посетила всего одна мысль: "Не верю!"

…В первом классе я подружилась с одной девочкой – она жила в соседнем доме. Однажды, закончив домашние задания, я хотела зайти за ней, чтобы вместе погулять. Подходя к её парадному, я увидела толпящихся там людей. Они о чём-то тихо переговаривались. Чуть поодаль стояла серая "скорая". Не придав всему этому значения, я прошмыгнула в подъезд и начала подниматься по лестнице. В нос ударил приторный запах тухлятины…

Распахнутая дверь прямо напротив лестничного пролёта.

Вздувшееся тело.

Чернильного цвета разводы на жёлтой коже.

И зловоние…

Меня вывернуло прямо на лестнице… И ещё не раз, пока меня волокла из подъезда коренастая женщина в синей спецодежде. Потом, усадив меня на лавку, она долго водила перед лицом флаконом с какой-то сильно пахнущей жидкостью. Наверное, это был нашатырь…

А сейчас гниющий труп стоял передо мной. Неестественно одутловатое, серо-жёлтое лицо с поплывшими чертами. Иззелена-бурые пятна. Глаза цвета свернувшейся крови. Покрытые бурой коркой губы раздвигаются в хищном оскале, обнажая на удивление белые зубы…

Боковым зрением отмечаю смазанное движение сбоку. Захват. Толчок. Лечу на землю, группируясь в падении. Приземлившись на бок, тут же переворачиваюсь на спину. В лицо бьёт порыв ледяного ветра. Ветра? Оглядываюсь по сторонам, вытирая рукавом навернувшиеся на глаза слёзы…

В паре шагов от меня поднимается с земли Руслан Андреевич. Больше тут никого не видно. Нам повезло.

– Не ушиблась? – Спрашивает он, подавая мне руку и помогая подняться с земли. Я нервно хихикаю. Плохо, что концентрация адреналина в крови падает, так и до истерики недалеко…

Мне кажется, что трупный запах до сих пор стоит у меня в горле. Жадно вдыхаю свежий воздух. Лучше простудиться, чем сдать всё скудное содержимое своего желудка на тротуар…

Наставник потирает локоть, наблюдая, как я отряхиваюсь от снега. Затем он протягивает руку и осторожно смахивает песок с моего плеча. Смущённо улыбаюсь…

Оно материализовалось прямо у него за спиной. Оскаленная пасть и занесённая для удара лапа…

Я успеваю только открыть рот, но наставник, видимо, улавливает перемену в выражении моего лица… или просто ощущает что-то.

Дальше всё происходит как в замедленной съёмке.

Он резко разворачивается, одновременно с тем отступая назад… первый выпад твари не достигает цели. Отпрыгнув на несколько шагов, я замираю. Что делать? Чем помочь?

Новый взмах когтистой лапы… Зловонные брызги…

– Беги, – не оборачиваясь, бросает он мне. Ага, уже.

"Думай, думай, думай! Чем ты можешь помочь?!" – Сотней молотков стучит у меня в голове… Знакомое ощущение поднимающейся из глубин волны. Звенящее напряжение… Покалывание в кончиках пальцев…

…Молниеносные движения. Завораживающий танец со смертью… Он уворачивается мгновенно, но всё равно недостаточно быстро. Взмах – и мне кажется, что эта жуткая лапа ложится на его предплечье. Оно полоснуло его когтями? Или ему всё же удалось увернуться?

– Вот уёбище! – В бессильной злобе кричу я. Обозванная тварь замирает, среагировав на окрик. С булькающим свистом принюхивается и… Рассеивается…

Я моментально разворачиваюсь, ожидая, что оно появится за моей спиной… Но ничего не происходит. Сердце грохочет в груди… Меня колотит дрожь…

Оклик. Оборачиваюсь – и в глаза первым делом бросается неестественная бледность наставника. Внутри будто что-то обрывается. Что оно с ним сделало? Что теперь будет?

– Сколько раз вам повторять… – Он шумно выдыхает, когда я оказываюсь возле него. – Негоже такой милой девушке употреблять подобные выражения…

Я, опешив, всматриваюсь в его лицо. Он шутит? Он шутит… а я всё ещё дрожу…

– Вы же говорили! – Шепчу я, срываясь на крик. – Они же не могут!

Меня трясёт. Перед глазами расплываются разноцветные круги. Покачнувшись, я вцепляюсь в его руку мёртвой хваткой, и осознаю, что никакая сила на свете не заставит меня сейчас разжать пальцы.

– …И не слушаться старших. – Он слабо улыбается.

Брызнувшие из глаз слёзы теперь льются непрерывным потоком. Я так испугалась, а он… Он ещё и издевается!

– Алиса… – Его голос звучит несколько виновато. – Ну что мне с вами делать? – А я самозабвенно рыдаю, держась за него, как за последний оплот стабильности в этом мире. Это какая-то болезненная потребность прикасаться к нему. Я веду пальцами по его предплечью… Рваные борозды. Влага. От неожиданности отдёргиваю руку.

– У вас… у вас кровь. – Новая волна паники. Толстая кожа куртки располосована насквозь…

– Иди сюда… – Он неловко обнимает меня, успокаивая. – Всё нормально.

Какой там нормально, когда у меня вся ладонь в крови? Вынимаю из кармана упаковку влажных салфеток, заставляю себя отлипнуть от него… Прошу его вынуть руку из рукава…

Четыре глубоких пореза, страшных на вид; но, хотя бы, кровотечение уже остановилось. Он морщится, когда я начинаю промакивать салфеткой раны, и, предоставив мне повреждённую руку, здоровой достаёт из внутреннего кармана мобильный. Зажимает одну из клавиш. Быстрый вызов?..

– Вань, я… Да. Район старого цирка… Не знаю я адрес. Кладбище тут… Да, старое. Обращённый здесь бегает… Ага. И через грань скачет, как захочет… Нет, не показалось… Если бы. Ждём.

Странно, но на улице за это время я так и не заметила ни одного прохожего. Чувствуют, что ли, что-то?

Когда я заканчиваю с его рукой, он подходит к стене дома и тяжело приваливается к ней. Только теперь понимаю, что рана, видать, не такая лёгкая, как ему хотелось бы меня в том убедить…

Мы ждём совсем не долго – буквально через пару минут к нам подходят трое: молодая девушка и два парня…

Когда группа "зачистки" – именно так он, усмехнувшись, назвал этих ребят – скрывается в темноте, я, заикаясь, спрашиваю, как он понял, что это был "обращённый".

Видимо, у него шок проявляется в повышенной весёлости.

Пристыдив меня и оценив мои познания в области нежити ёмким словом "незачёт", он поясняет, что все обращённые легко распознаются по запаху. Истинные не пахнут разложением.

Меня тошнит от одного только упоминания об этом запахе…

– Тогда… Значит… это когда-то было обычным человеком?

– Вряд ли обычным. Но… да. Было.

Меня трясёт так, что зуб на зуб не попадает. Ехать домой в таком состоянии бессмысленно… Видя это, он предлагает мне остаться у него. А я соглашаюсь.