* * *

– Испугалась? – Разгоняет воспоминания немного встревоженный голос.

– А? Нет. Просто… вспомнила… кое-что. – Задираю голову вверх, рассматривая крыши. – Наверное, стоит ходить подальше от домов…

– Да, пожалуй…

Несмотря на то, что фонари уже светят в полную силу, стремительно темнеет. Не опоздать бы на лекцию… Но так не хочется уходить от него…

Смотрю на часы. Мнусь.

– До лекции ещё полчаса. Успеем вернуться?

– Хм, лекция? А её не будет. Преподаватель заболел, а за день на замену нашли только психолога – желаете пройти пару-тройку тестов?

– Так, значит… мне можно туда не идти?

– В общем-то, можно. – Сердце зашлось. Неужели он вызвал меня сюда только для того, чтобы просто погулять?

– Так, что… – Замолкаю.

– К семи нужно будет вернуться на кафедру. Познакомитесь с одним человеком…

* * *

Меня научили "тушить" ощущения от видений – это оказалось не очень сложно. Жаль, что сами видения нельзя "потушить"… Зато я перестала терять сознание…

Неделя до Нового Года. На всех уроках одноклассники активно обсуждают, где и с кем будут его встречать. Одни жалуются на строгих родителей, а другие спорят, какую водку лучше брать… Эдакая дифференциация интересов.

А в Университете… Одногруппники решили отметить этот праздник вместе. Если честно, для меня это известие стало шоком. Я как-то упустила из виду тот момент, когда наша группа из разрозненной кучки подростков превратилась в довольно сплочённый – даже дружный – коллектив.

Самокопание – это, конечно, хорошо… в разумных пределах, естественно. Но уйти в себя настолько, чтобы не заметить, что на общих лекциях наша группа держится особняком… и на каждом перерыве что-то бурно обсуждает – это уже слишком.

В общем, Дима – тот, который поначалу ко всем клеился – позвал всю группу в полном составе отмечать Новый Год к себе. Нет, может, он, конечно, до сир пор на что-то рассчитывает, не знаю… Но факт остаётся фактом.

Удивительно, но всем, так или иначе, удалось уладить этот вопрос с родителями. Конечно, это было самым трудным. Но практически у всех эта проблема решилась с помощью небольшого обмана: мы договорились рассказывать, что родители Димы будут дома. А на самом деле они поедут в гости к друзьям.

Удивляюсь, как мама с папой отпустили меня. Может, поверили в байку про то, что там будут взрослые. А может – за компанию с Лесей. Но, кажется, тут было ещё кое-что: я всегда очень хотела, чтобы они доверяли мне… и предоставляли больше свободы. Мечты материальны.

…Я уже была в дверях, когда из кухни выглянула мама:

– Алиса. Я рассчитываю на твоё благоразумие…

– Да, конечно. Буду звонить каждые полчаса. – Мило улыбаюсь. А, выйдя за дверь, закатываю глаза.

С самого детства меня воспитывали в строгости. "Никакого секса до свадьбы…" – вот в чём заключалась суть всех поучительно-воспитательных бесед. Если б от меня ещё что-то зависело… С удивлением обнаруживаю, что единственное чувство, которое я теперь испытываю по этому поводу – сожаление. Что это случилось вот так… а не по взаимному желанию и не с любимым человеком. В общем, пока мама может спать спокойно – я перестала пытаться стереть этот случай из памяти, ища забвения в постели с тем, кто хоть отдалённо может сойти за осмысленный выбор.

Я знаю, кого хочу… и знаю, что не могу его получить. Вот в чём дело. И внезапно проснувшаяся сознательность здесь совершенно ни при чём...

…Хорошо, что Дима встретил нас с Лесей на остановке – сами бы мы потратили на поиски его дома пару часов, не меньше.

Когда мы пришли, Вика с Наташей уже хозяйничали на кухне… Буквально сразу за нами подгребли и Ленка с Лариской…

Около девяти все сели за стол, дружно проводили старый год… и не менее дружно встретили новый… Потом наши мальчики поучаствовали во всеобщем безумии с фейерверками…

А потом все играли в "бутылочку". Поначалу всё было чинно и пристойно. Чмоканье в щёчки и взрывы хохота. Потом, по мере роста содержания алкоголя в крови, дружеские поцелуи становились всё более интимными… Ничего себе так у нас мальчики… Умелые. И девочки тоже… Да. Я целовалась с Лесей… А потом – с Наташей. И с Леной тоже… И с Викой. Оказывается, у неё пирсинг не только в губах, но и в языке… Кстати, интересно, почему вид целующихся девушек так заводит парней?..

К слову, моя "школа жизни" сыграла мне сегодня на руку: как минимум, я точно знаю свою меру. Чего не скажешь об остальных. Да, без напившихся вдрызг на этот раз, к сожалению, не обошлось.

Леся… моя правильная подруга, которая совершенно не умеет пить… Чрезмерные возлияния привели к тому, что под конец застолья я оказалась в ванной вместе с ней и Ленкой. Девчонкам было на самом деле плохо… А парни за стенкой делили один унитаз на троих. Бедняги, им пришлось значительно хуже…

Пока девчонки отходили и приводили себя в порядок, я сидела на краю ванны и играла с телефоном. Сама не знаю, как это вышло, но… я написала своему наставнику пьяную СМС: "С Новым Годом! Желаю счастья и разнообразия в личной жизни!"

Окончательно я поняла, что натворила, лишь через четверть часа, когда пришёл ответ: "Спасибо. Вас тоже с праздником. Привет одногруппникам J"

Вот уж, правы те, кто утверждает, что "что у трезвого на уме, то пьяного – на языке"… или в текстовом сообщении. Утром было очень стыдно… И чем только я думала?..

А ещё утром выяснилось, что пока все развлекались, наша Лариска времени даром не теряла. В то время как одна часть наших одногруппников самозабвенно взывала к недрам фаянсовых изделий первой необходимости, а вторая – пересматривала стандартный набор новогодних фильмов, наша "жаркая девочка" успела кого-то окучить. Причём никто из парней не признаётся, кто же рискнул позариться на неё…

Сама же "звезда дня" лишь загадочно улыбалась… Я б на её месте сквозь пол от стыда провалилась. А этой заразе – хоть бы хны.

Может, никто бы ничего и не узнал… если бы чья-то нетрезвая рука не дрогнула и заботливо завязанный узелком презерватив – судя по виду, вполне успешно использованный – не повис бы на огромном кактусе вместо того, чтобы вылететь в форточку…

Вычислить Лариску оказалось делом техники, да она и не отпиралась… но кто был с ней? Это так и осталось загадкой. Надо будет потом парней потрясти как следует – может, кто-нибудь расколется…

* * *

Каникул в Университете не было – хотя слушателям подготовительного отделения дали недельную передышку – с первого по седьмое января.

И кто меня дёрнул написать эту СМС? Теперь жду пятничной лекции как казни. Обязательно ведь что-нибудь скажет. Не промолчит же…

И вот настал День Расплаты. Разговаривая с ним перед лекцией, я боялась поднять глаза… А потом, когда всё же решилась взглянуть на него, увидела, как подрагивают уголки его губ – он явно пытался не рассмеяться. К счастью, вполне успешно. И даже практически ничего не сказал по поводу Нового года… Но и невинного вопроса о том, как мы отдохнули, хватило, чтобы вогнать меня в краску минут на десять. Ага. Обычная вежливость – и ничего больше…

С этого дня начинается полевая практика. Занятия будут групповыми и индивидуальными. Сегодня – групповое.

О, сбылась мечта идиота. Нет, даже нескольких идиотов – сегодня мы пойдём смотреть на катакомбы.

Для справки. Катакомбы – это система подземных ходов, расположенных под городом. Арочные своды, кирпичная кладка. Большинство ходов датируется X – XII вв. н.э. Но есть и такие, которые относят к VII – VIII вв. н.э. Во время строительства туннелей метрополитена часть ходов была нарушена, поэтому в некоторых из низ теперь очень затхлый воздух – а раньше они продувались сквозняком…

Нет, я ожидала многого… даже могла предположить, что придётся куда-то далеко топать… но фразы: "А сейчас мы спустимся в подвал и увидим всё своими глазами…" в моём списке и близко не было.

На первом уровне подвала – лаборатории, ниже – бомбоубежища и… проходы к катакомбам. Мне страшно. Нет, я понимаю, что если нас ведут туда, то там нет ничего опасного… Но всё равно.

Спускаемся на этаж ниже лабораторий. Здесь на удивление чисто. И совсем не похоже на подвал. Металлическая дверь. Судя по виду – тяжёлая. Она отделяет "университетскую" систему ходов от общегородской.

Нам показывают туннель, по которому можно дойти прямиком до Академического корпуса.

Чувство страха не уходит. Он давит на меня, не позволяя вдохнуть. Мне хочется бежать отсюда… Зато одногруппники в восторге.

После окончания этой небольшой "экскурсии", я испытываю ни с чем не сравнимое облегчение. Клаустрофобией я вроде бы не страдаю… "Не страдала" – мысленно поправляю я себя. Теперь, видимо, буду…

* * *

Наше первое индивидуальное практическое занятие. На таких занятиях те из нас, у кого есть наставники, занимаются по собственному графику. А все стальные имеют удовольствие общаться с Василенко… Мдя… Не завидую им.

Теоретически я уже знаю, как попасть за грань. Сегодня попробую проделать это на практике… Страшновато. Боюсь снова провалиться глубже, чем следует…

Руслан Андреевич не разделяет моего пессимизма. Он уверен, что у меня всё получится. Боюсь не оправдать его ожиданий…

– Попробуем. Представьте, что перед вами – поверхность воды. – Он поворачивается спиной ко мне.

– Смотрите внимательно. – Бросив через плечо эту фразу, он шагает вперёд и…

Я упустила тот момент, когда это произошло. Только что он стоял рядом – а теперь там никого нет. Он словно… рассеялся, просочившись за грань.

Пока я всматриваюсь в пустоту перед собой, возникает стойкое ощущение déjà vu. Определённо, я уже видела однажды что-то подобное…

Воспоминание об этом совсем близко, но мне пока не удаётся ухватиться за него… Есть!

Вот оно. Когда я ещё была ребёнком, я любила сидеть на окне. Особенно, по вечерам, перед сном, наблюдая, как на улице постепенно сгущаются сумерки… как на город опускается темнота… как разгораются фонари…

Уже совсем стемнело, когда я в очередной раз сидела на подоконнике, прижавшись лбом к стеклу, и смотрела на улицу. Моё внимание привлекла женщина, одиноко идущая по улице. Фонари располагались довольно далеко друг от друга, поэтому ярко освещённые участки дороги чередовались с совершенно тёмными.

Женщина вышла в пятно света от фонаря, висящего как раз напротив моего окна… и тут произошло кое-что странное. Она повернула голову, и – клянусь, что почувствовала её взгляд – наши глаза встретились. Я застыла, охваченная беспричинным ужасом. На меня будто пахнуло холодом – даже дыхание перехватило…

А потом она отвернулась, продолжив идти, как ни в чём не бывало… а на границе света с тьмой просто растворилась. Затаив дыхание, я ждала, когда она выйдет на следующий освещённый участок, но этого так и не произошло…

Утром мама назвала меня фантазёркой и запретила сидеть на окне. Я послушалась… Потом я какое-то время очень увлекалась мистикой, но вскоре постепенно поняла, что во всём этом нет рационального звена. А что, если оно есть, просто я его упустила? Или не там искала?..

…Я уже легко вхожу за грань – её легко представить в виде некой зыбкой субстанции. На освоение азов у меня ушло всего четыре тренировки. Причём, три из них – на то, чтобы научиться возвращаться без посторонней помощи.

А сегодня мы решили, что уже пора наведаться и в глубокое отражение. Точнее, Руслан Андреевич решил…

– Я боюсь. – Глядя ему в глаза, тихо говорю я. Кажется, сейчас не время для бравады…

– Чего? – Совершенно серьёзно, без тени иронии спрашивает он.

– Ну… страшно… Особенно, теперь – когда я знаю, чего от этого можно ожидать.

Он берёт меня за руки. Обычный жест, но меня обдаёт жаром, а по всему телу пробегает волна дрожи. Страх отступает куда-то на задний план.

– Вам нечего бояться. Во-первых, вы не одна. Я буду рядом… – О, да. С ним – куда угодно. Хотя за грань, хоть на край света…

– Ммм… а что "во-вторых"?

– А во-вторых – знаете, как говорится: предупреждён – значит, вооружён…

Попасть "на глубину" оказалось несколько сложнее, чем просто войти за грань – при переходе мне показалось, что я завязла в паутине и барахтаюсь в ней… Наверное, выглядела я не лучшим образом, когда мне, наконец, удалось протиснуться сквозь это препятствие… Туда, где, широко улыбаясь, меня уже встречал наставник.

Поздравив меня, он сообщил, что было бы гораздо легче не ломиться напрямую в глубокое отражение, а сначала шагнуть в приграничный слой...

В итоге он для виду по-доброму пожурил меня… я же, чтобы не остаться в долгу, в шутку повозмущалась… Мне с ним хорошо. Легко. Не знаю, как мы к этому пришли, но мне очень хотелось бы сохранить наши отношения в таком виде – на большее я пока не рассчитываю…

Улица, по которой мы сейчас идём, выглядит точно так же, как та, что осталась за гранью. Но, зная, на что обращать внимание, можно заметить небольшие отличия – здесь нет припаркованных автомобилей, урн для мусора… да и самого мусора тоже нет. И, естественно, нет и прохожих…

Вдруг он придерживает меня и, наклонившись к самому уху, шепчет:

– Интереснейший экземпляр.

– Что?

– Тише. Оно глухое, но любые вибрации улавливает отменно.

– Да о чём вы? – Спрашиваю я как можно тише – так, на всякий случай.

Он указывает рукой в темноту узкого прохода между домами.

– Вон там. Видите?

Проследив за направлением его руки, я поначалу ничего там не замечаю. Густые тени, ничего больше. Затем, присмотревшись, наконец, улавливаю едва заметное шевеление. И чем больше я вглядываюсь, тем активнее отказываюсь воспринимать увиденное.

Оно… грузное. Очень объёмное, рыхлое, массивное нечто. Присмотревшись, я пожалела об этом. Мерзость. Это напоминает огромную, страдающую ожирением гусеницу… Складки, пучки щетины. Для полного сходства не хватает только ножек… Кажется, я теперь немного охладею к насекомым…

По спине пробежала волна холода.

– Что это? – Я едва расслышала собственные слова.

– Vorax. Уже читали про него? – Новая волна – теперь уже дрожи. Его губы практически касаются моего уха. Какое-то мимолётное ощущение… что-то очень важное, но оно исчезает прежде, чем я успеваю понять…

– Нет… – Шелест моих губ. Его рука по-прежнему сжимает моё плечо. Единственное, чего мне сейчас хочется – это прижаться к нему… И забыть про омерзительную тварь, копошащуюся неподалёку…

– Эта дрянь всеядна. Передвигается, как вы уже успели заметить, довольно медленно. Но первое впечатление обманчиво. Достаточно подпустить его на расстояние броска – и практически гарантировано станете его жертвой.

– Всеядна – это как?

– Это в том смысле, что с одинаковым удовольствием употребляет в пищу и тухлятину, и живое мясо. К слову, не заботясь об его предварительном умерщвлении…

От неожиданности я дёргаюсь… Обе его руки ложатся на мои плечи.

– Сейчас оно сытое – видите, как лениво движется? Но приближаться всё равно не стоит…

И не собираюсь. Неужели он решил, что я добровольно подойду к этой мерзости? Тем более, когда он так меня обнимает…