Видения
выматывают меня морально и физически. Я вздрагиваю от резких звуков, шарахаюсь
от собственной тени… Я устала. Мой наставник утверждает, что дискомфорт должен
скоро пройти, но мне кажется, что он сам не очень-то в это верит, а просто
пытается таким образом успокоить меня.
Мы с ним видимся
практически каждый день. Пару раз он даже развозил нас с Лесей по домам. Правда,
это было после того, как я теряла сознание, но помечтать-то мне никто не
запрещает… Он вежлив со мной – так же, как и со всеми остальными.
В этот вторник,
едва я успела зайти домой после уроков, мне пришло СМС с незнакомого номера.
Дословно: "Номер сохраните. Руслан Андреевич". Я минут
двадцать просидела с колотящимся сердцем, до боли сжав в руке телефон и тупо
глядя в пространство перед собой. А потом, естественно, бросилась срочно
названивать подруге…
А в среду на
термометре было чуть ли не десять градусов выше ноля. Это в середине декабря-то
– пусть и на солнечной стороне. А когда мне позвонил мой драгоценный наставник
и спросил, смогу ли я подъехать в Универ на пару часов раньше – что за вопрос,
естественно, смогу! – мне показалось, что температура на улице подскочила
минимум до тридцати.
Пока я
добиралась до Университета, моё бедное сердечко вовсю сходило с ума: оно то
трепыхалось, то замирало, то снова бросалось в пляс… Подгибающиеся колени и
кружащаяся голова. Что со мной? Можно подумать, меня на свидание пригласили…
Отвлечься, оглядеться по сторонам. Сейчас ещё светло. А я уже и забыла, как
выглядит территория Универа днём. Внушительно. Очень.
Машину я
заметила издалека – яркое бордовое пятно среди серо-пастельной массы. Сердце
встрепенулось и забилось в нарастающем ритме – рядом с машиной, заложив руки за
спину, стоял он.
Я замедлила темп
шагов. В голове одновременно звенела сотня вопросов. Почему он здесь? Почему не
на кафедре? Зачем он меня вызвал?..
Когда я несмело подошла ближе, он улыбнулся.
– Прогуляемся?
* * *
Мы вышли на ту
самую улицу, по которой почти полгода назад вёл нас с Лесей в Университет тот
мальчик – Славик. Как сейчас помню, он тоже заглядывался на бордовую восемьсот
пятидесятую… Бывают же совпадения!
Если бы мне
кто-нибудь сказал тогда, что через полгода я буду прогуливаться здесь с
хозяином этой самой машинки, оказавшимся, к тому же, моим наставником – ни за
что бы не поверила.
Да я и сейчас
слабо верю в реальность происходящего. Поэтому чувствую себя немного неуютно и
никак могу решить, как относиться к происходящему… и как себя при этом вести.
Сердце гулко бухает в груди, я сжимаю пальцы, впиваясь ногтями в ладони… нужно
собраться. Нужно.
Мы молча доходим
до главного входа на территорию Университета и… проходим мимо. Я выдыхаю.
Наверное, подсознательно ожидала какого-то подвоха. А потом мы сворачиваем на
какую-то боковую улочку, и я, свыкнувшись, наконец-то, с мыслью, что всё это
происходит со мной наяву, понемногу расслабляюсь.
Только сейчас замечаю, что иду, немного ссутулив
плечи и глубоко засунув руки в карманы. "Закрытая", напряжённая поза.
Взглянув украдкой на своего наставника, отмечаю про себя, что со стороны мы,
должно быть, смотримся просто карикатурно.
Он держится естественно, как ни в чём не бывало…
Расслабленные, несколько небрежные движения, полные ленивой грации. И рядом я –
зажатая, напряжённая… будто готовая в любой момент отпрыгнуть. Не говоря уже о
внешнем виде. Я – в джинсах и куртке, и он – как обычно… Прямо зло берёт. Ну,
кто мне не давал одеться по-человечески?..
Перекинувшись парой ничего не значащих фраз о
погоде, идём дальше молча. Он едва заметно улыбается каким-то своим мыслям, а я
пытаюсь навести порядок у себя в голове. Знаю, что придаю этому слишком много
значения, но зачем ему понадобилось вызывать меня сюда? Как-то не верится, что
только для того, чтобы поговорить о погоде.
Меня смущает, что мы с ним вдвоём в неурочное время
прогуливаемся за пределами территории Университета. Леся мне рассказывала, что
они с Ольгой Анатольевной довольно часто встречаются на нейтральной территории,
но её наставница – не молодой привлекательный мужчина… И подруга не испытывает
к ней патологической тяги…
Если бы Руслан Андреевич узнал, что творится сейчас
у меня в голове… Ну, не знаю. В лучшем случае – посмеялся бы. Снова бросаю на
него взгляд – он, уж точно, не забивает себе голову подобными проблемами.
Сколько у него было таких студенток? И все, наверное, на что-то рассчитывали…
И, вполне возможно, что они тоже вот так вот прогуливались… Дожились. Я ревную.
Финиш…
Наверное, я слишком пристально смотрю на него:
мельком взглянув на меня, он интересуется моим самочувствием. Тут же стыдливо
опускаю глаза – Боже, не дай ему узнать, что за мусорка у меня в голове…
Самочувствие? Вроде бы, нормально всё. Затем он спрашивает про приступы жажды…
А… эти приступы
жажды… В последнее время они не привлекали моего внимания – не до того было.
Зато сейчас, порывшись в памяти, чётко понимаю, что уже довольно давно не
ощущала ничего подобного. Интересно, с чем это могло бы быть связано?
Спрашиваю его об
этом. Руслан Андреевич, загадочно улыбнувшись – и чего это он такой улыбчивый
сегодня? – задаёт встречный вопрос: будут ли у меня какие-либо соображения на
этот счёт.
Раньше я бы
могла обиженно надуть губки и заявить, что он должен всё мне разжевать…
Вполне могла бы. Раньше. Но не сейчас. Просто надо начинать взрослеть…
А потому я
задумываюсь. Я уже не раз задавалась этим вопросом, но так толком и не смогла
найти исчерпывающего ответа на него.
Логично было бы
предположить, что я ощущаю жажду, когда мне нужна сила. Как, например, после
того… неконтролируемого выброса энергии – во время драки, закончившейся для
меня в больнице. Но как раз тогда я и не чувствовала ничего подобного…
Может, тогда
дело в окружающих? Ведь, может же оказаться так, что у одного человека проще
позаимствовать энергию, чем у другого, и организм как-то реагирует на это?
Похоже на
правду. Особенно, если учесть, что вся эта свистопляска начиналась в
присутствии Олега… хотя… не всегда. Точнее, только в первые несколько дней нашего
с ним близкого знакомства – и то, наплывами. И ещё – у Антона на свадьбе… Но в
тот, последний, раз это воспринималось совсем не так, как в первые – не с
сексуальным подтекстом, а, скорее, с агрессивным – крови мне хотелось больше,
чем секса… Я окончательно запуталась…
– Что-нибудь
придумали? – Выводит меня из состояния задумчивости голос наставника.
Странное
чувство… Стеснительность. Я не хочу отвечать, не зная наверняка. Но он,
кажется, не намерен ничего мне разъяснять, не услышав моего ответа.
– Смелее. –
Подбадривает он меня. – И не надо делать такие глаза, вы не на экзамене… Пока.
Кстати, на экзамене это вам тоже не поможет.
…Итак,
один-ноль. В смысле, раз угадала, а второй – не совсем. Радует то, что с
логикой я ещё не окончательно рассорилась. Ну, и ещё то, что эта пытка
наконец-то закончилась. Как я краснела и изворачивалась, пытаясь обойти
скользкие места в повествовании… ровно до тех пор, пока мой мучитель,
посмеиваясь, не напомнил мне, что уже слышал ту часть истории – про то, как я
укладывала Олежку спать. Нет, а раньше он не мог?!
Как я и
предполагала, один вариант – потребность. Ослабленный жаждет восполнить
утерянное. Кстати, об ослабленных…
Когда аура
истощается, человек становится более уязвимым. И в то же время у него
обостряется восприятие окружающей действительности. Вследствие чего он может
реагировать на дестабилизированные участки граней между реальностями примерно
так же, как и я. Некоторые особо чувствительные люди реагируют подобным образом
и на аномалии – даже несмотря на то, что последние находятся по другую сторону
грани от них...
Возвращаясь к
моим приступам жажды…
– А ещё можно
вынудить человека ощущать жажду.
– Это как?
– Ментальное
воздействие. Например, за вами одно время наблюдали…
Ах, вот ты
какой, Цветочек Аленький… Ну всё: обвинения в гиперсексуальности и нимфомании я
с себя с чистой совестью снимаю: не виноватая я была, когда на Олега кидалась.
Оказывается, так
получилось, что я стала объектом пристального внимания не только для светлых,
но и для тёмных. Точнее, приглянулась одному одиночке, к тому же, дарителю – а
их в "конкурирующей организации" не так уж и много… И он решил, что
неплохо было бы помочь мне определиться с выбором пути. А точнее – подтолкнуть
меня на тот путь, который он сам посчитал подходящим для меня. А поскольку он
неплохо владел ментальным принуждением, то план его был прост: заставить меня
переступить черту, осушив Олега. Думаю, этот тёмный всё рассчитал верно: отняв
жизнь, я бы сломалась…
Жалею, что
поинтересовалась, где теперь этот провокатор – к слову, действовал он вполне
гуманно – как для тёмных… Ответом на мой вопрос стал довольно красноречивый
взгляд… Именно поэтому я сумела унять любопытство и не стала спрашивать о том,
что произошло тогда в парке – ведь именно там всё очень резко прекратилось…
…Очень тихий центр. Трёх-четырёх этажные здания,
многие – ещё дореволюционной постройки. У каждого дома – своя история. Чего тут
только нет – даже фамильные особняки репрессированных дворянских семей
остались…
Ирония судьбы: областной кожно-венерологический
диспансер располагается в здании бывшего борделя. К слову, первого официального
публичного дома нашего города. И ныне это здание является памятником
архитектуры… Интересненький узорчик на кованых решёточках… Тут выражение
"зри в корень" оправдывает себя полностью.
Не могу поверить
в то, что посвящает меня в эти тонкости истории города не кто иной, как мой
наставник. Как и в то, что мы вот так просто идём рядом, и он продолжает
рассказывать мне байки – весёлые, грустные…
Кажется, он
пытается… растормошить меня, что ли?..
Последние лучи
солнца ещё золотят крыши домов, скользят по водосточным трубам, серебряными
бликами отблёскивая на антеннах, а здесь, внизу, уже начинают разгораться
фонари. Подсвеченные жёлтым теплом плафоны в массивных чёрных завитках…
красиво.
Поворот. В
просвете между домами виднеются три высотки, стоящие каскадом. Не все дома в
центре города старинные… и с насыщенной историей. Современные бело-жёлтые
здания чётко выделятся на фоне ещё светлого неба, на их окнах играют огненные
блики – "последний привет" лучей заходящего солнца… Киваю на высотки:
– Немного
выбиваются из общей картины.
– Ага. Там, чуть
дальше, ещё парочка таких же – отсюда не видно, дома загораживают.
– И откуда вы
всё знаете?..
– Я там живу. –
Интересно, зачем ему ездить в Универ на машине, если тут пешком – минут
двадцать максимум?
– Один? – Вопрос
срывается с моего языка раньше, чем я успеваю прикусить его.
– Не думал, что
это так заметно. – Улыбка. – С соседями, естественно.
Я смущаюсь.
Чтобы скрыть румянец, тронувший щёки, наклоняю голову и пытаюсь отвлечь его
новым вопросом.
– Последний
этаж? – Вспоминаю небо во весь потолок. – Или мне показалось?
– На самом деле
– два. Родители в своё время выкупили две квартиры друг под другом – матери
очень хотелось, чтобы сын, когда решит жить отдельно, всё равно был как можно
ближе… А прозрачный потолок – задумка отца. Изначально та комната планировалась
как его кабинет. А сам он любил наблюдать за звёздами…
– Ааа… – Я хочу
спросить, где сейчас его родители, но нотка грусти, проскользнувшая в его
голосе, заставляет меня прикусить язык. Быстрый взгляд в его сторону – замечаю
лишь непроницаемое выражение лица, за которым может скрываться что угодно.
Он молча поддевает носком кусочек льда, одиноко
лежащий посреди тротуара. Здесь, в центре, дворники работают очень старательно,
поэтому тротуары всегда расчищены, а вокруг деревьев высятся аккуратные
рукотворные сугробы. Да… это – не наш район, где или снега по колено, или
ледяной каток… А сейчас всё стремительно тает – даже не представляю, как буду
плыть домой по этой стылой слякоти…
Снова взглянув
на наставника, встречаю его взгляд. Видимо, он воспринимает это как побуждение
к продолжению рассказа.
– Но… получилось
так, что мы и все вместе не успели толком пожить – буквально через полгода
после переезда мать пропала без вести. Мне тогда шестнадцать было. Отец искал
её… Три с половиной года непрерывных поисков… А потом и он погиб.
Я поднимаю на
него глаза, но он уже не смотрит на меня, глядя куда-то вдаль. Молчит. Я –
тоже. Не знаю, что нужно говорить человеку в такой ситуации. И нужно ли вообще
что-либо говорить.
Какое-то время
мы идём молча. Вдруг он резко шагает вперёд, преграждая мне путь и оттесняя в
сторону. Сверху раздаётся какой-то треск – и прямо перед нами на тротуар
приземляется пласт льда, разбрызгиваясь по брусчатке мириадами солнечных
зайчиков.
– Да… – Руслан
Андреевич пару мгновений разглядывает ледяную крошку, стремительно тающую на
разогретых камнях, а потом поднимает взгляд на меня.
Я мысленно
сжимаюсь. Не потому, что только что избежала близкого знакомства с парой
килограммов льда в свободном падении. Точнее, не только поэтому.
Я боюсь
разочароваться… На первый план выступает воспоминание, намертво врезавшееся в
память.
* * *
…Катя была
подругой Инги. Когда я только попала в их танцевальную группу, они вдвоём сразу
же принялись опекать меня… Поначалу я никак не могла понять, почему ни одного
занятия не проходило без того, чтобы наши девчонки не начинали подкалывали Катю
– когда ж, мол, она уже познакомит всех со своим ухажером. Его никто ни разу в
глаза не видел, а сама Катя всем подряд о нём не распространялась… знали лишь,
что он лет на десять её постарше и при деньгах… Меня это не особо интересовало
– на тот момент мальчики интересовали меня лишь чисто гипотетически… Как-то
после одного из конкурсов к Кате подошёл молодой мужчина. По тому, как он
по-хозяйски обнял её и поцеловал, нетрудно было догадаться, кем он ей
приходится. Девчонки сразу же принялись шушукаться – мол, ко всем своим прочим
достоинствам, он ещё и вполне симпатичный – Катьке повезло…
Но как этот
"вполне симпатичный" орал, когда с крыши дома, возле которого он
припарковал свой BMW, сорвалась сосулька… Она разбилась метрах в трёх от
машины – ни один из осколков не задел автомобиля. Но мужик весь покраснел и с
криками: "Коммунальщики совсем охренели! Эти мудаки у меня жрать этот снег
будут!" принялся кому-то названивать по мобильному. Гадкое зрелище… И
затравленный взгляд Кати…
Этот эпизод
потряс меня до глубины души. Настолько, что я рассказала о нём маме. А она
ответила, что деньги интересно влияют на людей. И ещё – что я сама пойму, когда
стану чуть старше. Тогда мне было тринадцать, и я думала, что мама попросту
отмахнулась от меня, по какой-то причине не захотев ничего объяснять. И лишь
намного позже я осознала, что всё равно бы ничего не поняла – просто потому,
что ещё по-детски смотрела на мир: широко раскрытыми глазами и сквозь розовые
очки…
Считаю, что мне
повезло – никто из тех, с кем я плотно общалась, не причислял себя к касте
"избранных" и не ставил себя выше остальных. И это при том, что и
родители у меня далеко не бедные… да и серьёзные занятия бальными танцами может
себе позволить далеко не каждый… Но никто из моих знакомых не позволял себе
такого как… Олег.
Этот милый,
обходительный и со всех сторон положительный молодой человек при ближайшем
знакомстве оказался совсем не тем, за кого себя выдавал.
Я заметила это
не сразу. Возможно, пропустила первые "звоночки"… Когда он постоянно
цеплялся к уборщице в подъезде, пытаясь её всячески унизить – даже в моём
присутствии – я думала, что у них какие-то давние счёты и пыталась не обращать
внимания, попросту уводя его оттуда. Поначалу я закрывала глаза на эти его
странности, списывая их на усталость и нервное напряжение…
А как-то раз мы
с ним зашли в магазин за сладким к чаю. Когда мы уже были у кассы, у Олега
зазвонил телефон… и он начал что-то увлечённо обсуждать со своим собеседником.
В итоге за нами собралась очередь в несколько человек. Продавщица спросила,
будем ли мы ещё что-то заказывать. И тут Олега прорвало. Он кричал на
несчастную женщину, которая ему в матери годится… "Да как ты смеешь
вмешиваться в разговор! Да кто ты такая! Твоё дело – ждать! Молча!.." И
ещё много всякой грязи…
Боже, как мне
было стыдно! Отводя глаза от сочувствующих взглядов, я заплатила за покупки и
буквально вытащила Олега из магазина.
Успокоившись, он
сказал, что не считает "обслуживающий персонал" – быдло как он
выразился – за людей. Что все они – ничтожества, раз ничего не смогли добиться
в этой жизни. О том, что игровой зал прикупил ему папочка, он, видимо, уже
успел забыть…
Это стало
последней каплей и окончательно оттолкнуло меня от Олега. Я ушла от него … А
он, кажется, даже не понял, почему я это сделала… Думал, что это из-за его
откровений… Даже с тем, что у него есть бывшая жена и ребёнок, было бы легче
смириться, чем с таким отношением к людям…
