Глава 18

Неделя до моего дня рождения – он у меня шестого июня – пролетела совсем незаметно. Мы решили отметить его в узком кругу – с Лесей, Олегом и Антоном. Мои родители заранее предупредили меня, что их не будет весь день, поэтому Леся пришла с утра пораньше и помогла мне всё приготовить.

Парни пришли, как только мы закончили накрывать на стол – и на двадцать минут раньше назначенного времени. Не удивлюсь, если когда-нибудь выяснится, что у всех мужчин где-то внутри есть интегрированный будильник, настроенный на одну опцию "сейчас будут кормить". Шучу, конечно, но что-то мне подсказывает, что в этой шутке – только доля шутки…

Когда я встала из-за стола, чтобы поставить греться чайник, раздалась трель дверного звонка. Черри с лаем выскочила в коридор, а я обвела присутствующих непонимающим взглядом. Впрочем, они выглядели такими же удивлёнными. Что-то мне это напоминает. Может, у родителей планы изменились?

Я следом за Черри вышла в коридор и, придержав питомицу ногой, проскользнула в "тамбур". Интересно, кто бы это мог быть?

Подойдя к общей входной двери, я выглянула в "глазок". Почему даже днём на лестничной площадке царит полумрак? Мне удалось разглядеть только лицо молодого парня. А, наверное, этажом ошибся.

– Кто там?

– Курьер. – И диктует моё имя и адрес. Ничего себе дела...

– Сейчас, собаку закрою. – Возвращаюсь домой, зову с собой Лесю. Вкратце обрисовываю ей ситуацию. Она предлагает открыть дверь – в крайнем случае, мы дома не одни. Мудрый совет.

Лязгнув замком, осторожно приоткрываю дверь. Курьер оказался терпеливым – вот он, стоит, улыбается как ни в чём ни бывало. Профессионализм – это стабильность результата.

– Вы – Алиса, и у Вас сегодня День рождения? – Уточняет он, всё так же лучезарно улыбаясь.

Я совсем растерялась.

– Ааа… да.

– Тогда распишитесь в получении, – и протягивает мне раскрытую папку с какой-то бумагой и шариковую ручку.

– В получении чего? – Совершенно ничего не понимаю, это что, розыгрыш?

Он отступает в сторону, открывая нашим ошалелым взорам огромный букет в корзине.

– С Днём рождения. Распишитесь, и я не буду больше вас отвлекать.

Недоумённо качая головой, принимаю из его рук папку. Он показывает мне графу, в которой мне нужно оставить автограф. Немного помедлив, я спрашиваю:

– А кто… ммм… мне это подарил?..

– Там открытка.

– Ааа… хорошо. – Сама не ожидала от себя подобного косноязычия. Оставив на бумаге корявую загогулину, отдалённо напоминающую мою роспись, возвращаю ему папку.

Он поднимает корзину с пола – надо же, он подстелил под дно салфетку – и передаёт её мне: "Ещё раз с Днём рождения. Удачного дня".

– Спасибо… – Господи, какая же она тяжёлая! Я не я, там точно с десяток килограммов…

Неуклюже протиснувшись в дверь, прошу Лесю закрыть её за мной.

– Слушай, а что это было?

– Тебя поздравили с Днём рождения. – Очевидно, так оно и было.

– Я заметила. А кто?

– Мне кажется, что тебе должно быть виднее. – Смеётся. – Идём домой, почитаешь открытку. Ой, подожди, я пойду вперёд, закрою Черри в твоей комнате…

Занеся "добычу" в квартиру и поставив её на пол, тут же начинаю рассматривать цветы – полураскрытые бутоны роз совершенно немыслимого оттенка. Их бархатистые лепестки словно меняют цвет в зависимости от угла обзора и кажутся то насыщенно-розовыми, то – ярко-алыми. Как же их много! А в высоту этот букет достаёт мне до талии. Стоит, наверное, бешеных денег…

Леся, которой всё-таки удалось затолкать Черри в мою комнату, возвращается, на ходу стряхивая чёрную шерсть со светлой ткани своих брюк.

– Красивые! У тебя появился тайный поклонник? Что пишет?

Точно! Курьер говорил, что там вложена открытка.

– Сейчас посмотрим.

Антон, вышедший в коридор, тихо присвистнул.

– Ничего себе…

Шуршу целлофаном упаковки, пытаясь добраться до плетёной корзины. Где же эта открытка? Наконец, замечаю белый конверт. Ага, вот и она… С замиранием сердца открываю его, обнаруживая небольшой прямоугольник плотной бумаги. Тиснение в виде рамки, и надпись чернилами от руки: Алиса, будь счастлива. Без подписи. Ничего не понимаю. Ещё раз внимательно изучаю открытку и конверт. Ни-че-го.

Поднимаю голову и встречаю взгляд Олега, который стоит в дверях комнаты, скрестив на груди руки.

– Что пишут? – Ледяной тон. Опять эти приступы ревности, сколько уже можно…

– Желают счастья. Анонимно. Дать почитать?

– Нет, спасибо.

Леся опускается на колени возле цветов.

– Мальчики, ну разве это не прелесть? Алис, а может, это родители решили тебя порадовать? – Подмигивает. – Надо бы в воду поставить…

– Да, конечно – в тазик. Или в ванну. Потому что такой огромной вазы у меня нет…

Сошлись на ведре. Мама как раз недавно купила красивое семилитровое ведро из прозрачного розового пластика. Может, и правда, родители меня так поздравили?

Пока мы занимались цветами, Леся пересчитала их. Сто одна. Дорогой подарок. Интересно всё-таки, от кого? И Олег дуется… Кстати…

– Лесь, а что тогда сказал Антон? Ну, когда я прослушала. Помнишь, тогда, после торжественной линейки…

Леся потупила взгляд. Что-то предательски кольнуло в груди. Что же Антон такого сказал, что подруга не может мне этого повторить?

– Не молчи. Скажи мне, пожалуйста.

Она отрицательно мотнула головой.

– Нет. Спроси сама у Олега. Он тебе расскажет всё, что посчитает нужным. Извини, но я не хочу вмешиваться в ваши отношения.

Даже так… Настроение, и без того не фонтанирующее, теперь опустилось ниже нулевой отметки…

***

Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась. Засунув руки в карманы спортивной курточки, я побрела домой. Обычно на все тренировки мы с Лесей ходим вдвоём. И точно так же вместе пропускаем их, когда кому-то из нас не здоровится, или просто появляется желание устроить себе выходной. Но сегодня, несмотря на то, что Леся не смогла прийти, я была здесь. Мне просто нужно было сбросить пар, чтобы не взорваться.

Олег не женат. Больше не женат. Его – как он там сказал… "ошибка молодости" – растит их общего ребёнка и безуспешно устраивает личную жизнь. Точнее, она её устраивает активно и с недолговечным результатом. А после каждой очередной неудачи приезжает к своему бывшему мужу – поплакаться в жилетку. И, думаю, он её успокаивает не только вербально… Содержимое его стола говорит само за себя… Мерзость какая!

Он женился в восемнадцать. Говорил – "так получилось, не хотел запятнать её репутацию…" И до, и после свадьбы предохранялись методом прерванного полового акта. Результат – скоропостижная беременность. Через два месяца после рождения ребёнка – развод. Зачем только он мне всё это рассказывал? Зачем?! Зачем просил меня понять? Зачем мне было знать все пункты его послужного списка? Я сама ещё ребёнок. Мне едва исполнилось шестнадцать – и двух недель не прошло. Я просто не в состоянии понимать такие вещи. И, уж тем более, принимать их.

Со стороны может показаться, что я – неисправимая идеалистка. Ну, какое мне дело до того, что было до меня? Ан, нет. Спокойно всё выслушала, поблагодарила за откровенность. А потом ушла. Ушла от него. Совсем. Тихо, мирно, без слёз и выяснения отношений. А что выяснять, если и так всё ясно. По крайней мере, для меня. А он, похоже, поначалу даже не понял ничего. Или не поверил. Всё ещё звонит…

Как всё надоело… Наверное, я просто искала причину. Если бы я любила его, то приняла бы… каким бы б/у-шным он ни был. Нет. Не хочу об этом думать. Наверное, я – чудовище, которое по природе своей не способно любить… Ну и не надо – целее нервы будут.

Выйдя за забор школы, в спортзале которой проходили наши тренировки по самбо, я на миг приостановилась, раздумывая, какой дорогой пойти. До дома – три квартала. По этому району мы с Лесей обычно срезаем путь через дворы. Я взглянула на тусклый фонарь. Уже стемнело. Да, сегодня я задержалась – сейчас почти одиннадцать, странно, что тренер не выпроводил меня раньше. Ладно, баллончик при мне, бегаю быстро – дойду как-нибудь. Не хочу в обход топать, на это уйдёт минут пятнадцать лишних, да и дорога мне та не нравится…

А улице сейчас хорошо – приятная ночная прохлада, лёгкий ветерок треплет волосы... Дневной шум города уже стих, и можно различить отдельные звуки – тихий рокот проезжающих где-то одиноких машин, чей-то разговор… И прохожих на удивление много – кто-то спешит домой, кто-то просто гуляет… компании возле подъездов…

Из окон дома, вдоль которого я сейчас иду, на дорожку падают пятна света. Слышен грохот посуды – да уж, поздновато кто-то ужинает. Подъезды этой длинной многоэтажки выходят на другую сторону, и возле каждого всегда кто-то сидит – то бабушки, обсуждающие последние сплетни, то молодёжь. Не люблю ходить по той стороне, сама не знаю, почему. Может, потому, что всё время ожидаю, что ко мне снова кто-нибудь пристанет, как уже было раз возле этого дома… Зато с этой стороны – асфальтированная аллея, палисадники и ни одной души. Рай для человека, которому нужно побыть наедине со своими мыслями.

До меня доносятся обрывки какого-то разговора. Похоже, по поводу пустынности этой аллеи я погорячилась. Вглядываюсь в маячащие впереди тени. Какая-то компания. Стоят. Немного замедляю шаг. Может, повернуть назад?

Слышен какой-то писк, который в следующее мгновение перерастает в пронзительный крик. Я останавливаюсь – отсюда уже можно различить тонкую женскую фигурку возле коляски-люльки, в которой, видимо, и заходится в крике несчастный малыш. Не поздновато ли для прогулок? Странная какая-то мамаша. У неё ребёнок надсадно кричит, а она стоит, с кем-то разговаривает… Теперь я замечаю возле неё две тени. Ничего себе, компания. Может, она успокоит, наконец-то, ребёнка?

Где-то внутри зародилось какое-то противное ощущение. И лишь теперь я поняла, что послужило причиной для его возникновения. Обрывки фраз, доносившихся до меня ранее, складываются в связный разговор.

– Да ничё с твоим рахитом не сделается за полчаса. Пошли, посидим с нами. Харе ломаться. Ну, бля… Хочешь, Васёк с ним постоит?

Ответа я не могу разобрать – голос у девушки срывается…

– Чё, брезгуешь? Столько лет не виделись, а ты сходу в отказы… Да пошли уже.

Одна из теней хватает мать ребёнка за локоть и тащит её несколько шагов в мою сторону. Она пытается вырваться, но силы явно неравные. Второй, который стоял у коляски, прикуривает и неспешно направляется к ним. Он, кажется, вообще не проявляет никакого интереса ни к девушке, ни к её ребёнку, уже охрипшему от крика.

Волна страха, поначалу заполнившего меня, стремительно убывает под напором воспоминаний – сын Алёны, такая кроха, жмётся к матери… неуклюже тыкается носиком ей в футболку, ища грудь… кривовато улыбается беззубым ртом… цепко сжимает крошечным кулачком прядь моих волос, заставляя меня наклониться к нему… Все эти картинки промелькнули перед моими глазами за какие-то доли мгновения… Пробудив неожиданную нежность, на смену которой приходит клокочущая ярость.

Всё тело сотрясают волны дрожи. Вот мудачьё! Отступаю в тень и делаю пару шагов им навстречу. Кроссовки мягко и бесшумно ступают по асфальту, а эти гниды, похоже, слишком заняты, чтобы оглядеться по сторонам. Ещё два шага, три… Они остановились. Девушка вырывается, плачет… Один по-прежнему держит её за руку, второй просто стоит рядом, курит… Ещё несколько шагов. Подхожу совсем близко, сердце грохочет, подгоняемое адреналином… Нащупываю кнопку распылителя на баллончике. Господи, помоги нам… Мне в нос ударяет тошнотворная смесь запахов перегара и каких-то знакомых пряных духов… Неужели они ещё не заметили меня?! Глубокий вдох…

– Э, бычьё!..

…Девушке удаётся вырвать руку из хватки отвлёкшегося на меня урода… "Беги, хватай ребёнка и беги!" – Мысленно кричу я ей в спину, краем глаза замечая, что она бросилась к коляске. – "Пусть у неё получится…"

– Чё за нахуй, бля?! – На меня надвигается зверь, упустивший добычу… или переключившийся на другую… "Сейчас, пока не опомнился!"

Быстрый шаг ему навстречу, выбрасываю вперёд руку с баллончиком.

– Нюхни, пидор! – Струя бьёт прямо в поросячьи глазки… И визжит точно, как свинья…

Внутри всё кипит… словно какая-то волна поднимается из глубин тела, нарастая и нарастая… ей невозможно сопротивляться, можно только покориться, иначе она раздавит тебя, сметёт со своего пути…

Дрогнув, картинка перед глазами стабилизируется. Резкое движение слева – второй подключился. Отступив на полшага назад, чтобы сохранить равновесие, когда буду бить ногой, вскидываю руку навстречу приближающейся фигуре и…

Я будто за оголённый провод ухватилась. На миг словно ослепнув, я не увидела, что случилось. Не успела ничего понять. Только что мужик двигался на меня – и вот уже мешком оседает на колени. Ладонь словно огнём опалили. Пронзительная боль резко отдаёт в плечо, тело дубеет, потом становится ватным, отказываясь мне подчиняться… Руки бессильно падают вдоль тела, колени подгибаются. Всё происходит как в замедленной съёмке…

– Блядина! – Сокрушительный удар в живот. Меня сгибает пополам, открытым ртом хватаю воздух, но не могу вдохнуть… Вместо крика из груди вырывается глухой хрип. Обрывки сознания кричат, что нужно сгруппироваться. Бесконечное падение… Я уже на земле? Пинок по рёбрам.

– Уёбище! Овца припезденная! Какого хуя! – Пытаюсь перекатиться, но тело пронзает новая вспышка боли. "Лицо, закрой лицо, даже не пытайся уползти, тело не слушается..."

Закрываю руками лицо и грудь – на это уходят остатки сил. "Как вовремя", – мелькает в голове, когда следующий удар, сопровождающийся противным хрустом, приходится на кисть левой руки… Град ударов обрушивается на мои руки, голову… Очередной пинок выбивает из моих лёгких остатки воздуха. Нужно попытаться подтянуть колени к животу…

Женский крик. Где-то далеко, бесконечно далеко… Рука, вцепившаяся мне в волосы, вырывает пряди, резко поднимая меня с земли… Плотнее сжимаю локти, пытаюсь найти ногами опору, но безуспешно. Скользящий удар по лицу. Скрипнули зубы, немеет скула. Пересохший рот наполняется солёной влагой…

– Сучара конченая! – Встряхивает меня. – Урою мразь! – Удар ногой… В низ живота… Всплеск лишающей рассудка боли, тупой пульсацией разливающейся внутри… Меня окутывает бархатная темнота, и я не сопротивляюсь ей. Там больно не будет…