Утром следующего
дня меня разбудил звонок телефона. Готова была поспорить на что угодно, что это
Лесе не терпится узнать подробности вчерашнего. Точно! Какая я проницательная.
И скромная. Я поудобнее устроилась на кровати, подложив под плечи подушку, и
начала изложение подробного отчёта "не для маминых ушей". Кстати, о
птичках… удивительно, но мама на этот раз не подняла меня в семь утра, чтобы я
погуляла с Черри. Странно. С чего бы это? Неужели я вчера была в таком
плачевном состоянии?
Слезая с
кровати, я попытавшись прижать плечом трубку к уху, и тут же почувствовала
тянущую боль в шее. Взяв выскальзывающий телефон в руку, я поплелась в ванную –
любоваться на вещественные доказательства своей вчерашней слабости.
О, да! Левая
половина шеи – синяя. Интересно, мама уже видела? Мне стало стыдно. Что же на
меня вчера нашло? Сроду себя так не вела… А Олег, что он про меня подумал?
Хотя, нетрудно догадаться…
Расклад явно не
в мою пользу – вопросов больше, чем ответов. Слинять бы из дома по-тихому, пока
меня, такую красивую, родители не увидели… И надо что-то придумать с шеей.
Докатилась. Никогда ещё засосами не светила, ну, кроме того раза… Да, найти бы
сейчас что-нибудь лёгкое с воротничком-стоечкой…
Господи, как я
люблю свою маму! Когда я появилась на кухне, старательно прикрыв волосами шею –
это притом, что обычно закалываю их зажимом на затылке – она не стала задавать
вопросов, сделав вид, что не заметила ничего необычного. Она дала мне понять,
что не слепая, всего одной фразой. Когда я, наскоро перекусив, сказала, что
пойду к Лесе, она невозмутимо поинтересовалась, что передать Олегу, когда тот позвонит.
Думаю, здесь было бы уместней говорить "если" позвонит. Но я,
естественно, ей об этом не сказала. Пусть думает, что я вела себя хорошо. Ага,
кого я обманываю…
Когда я пришла к
Лесе, и она уселась на своей кровати, по-турецки скрестив ноги и всем своим
видом изображая благодарного слушателя, мне пришлось пересказать ей всю историю
ещё раз. Только теперь – начиная с кинотеатра. Она очень удивилась, узнав, что
мне было неуютно в зале. Как она сказала – двоим любителям острых ощущений,
уединившимся на последнем ряду, было очень даже уютно. Ага, кто бы сомневался.
Вдоволь нахихикавшись по этому поводу, мы решили пойти прогуляться.
Когда я
вернулась домой, мама торжественно сообщила мне, что звонил Олег. Я так
"рада"… И как мне теперь действовать в сложившейся ситуации?
Всё-таки, я бы многое отдала за то, чтобы узнать, как он воспринял нашу
вчерашнюю импровизацию. Что касается меня, то мне было стыдно. Приличные
девушки так не бросаются на малознакомых парней…
Я торговалась с
собой до вечера, так и не решившись перезвонить ему. От одной только мысли об
этом сердце начинало искать аварийный выход, пробиваясь мимо желудка куда-то
вниз. В конце концов, все мои мысленные пререкания были оборваны звонком в
дверь. Я попыталась забиться в угол и тут же осознала всю нелепость своих
действий. Нервно рассмеялась. Ко мне в комнату заглянула мама и, заговорщически
улыбнувшись, сообщила, что пришёл Олег – оказывается, она ему рассказала, что
вечером я точно буду дома, чтобы погулять с Черри. Огромное ей за это человеческое
спасибо…
Моя голова
наполнилась звуками весёленькой версии траурного марша – пришло время
расплачиваться за свои проступки. Давай, Алиса, отмочи ещё что-нибудь в том же
духе, только потом ничему не удивляйся…
Сделав последний
глубокий вдох – тоненький голосок внутри меня напевал, что перед смертью не
надышишься – я покинула своё убежище. Не поднимая глаз, буркнула какое-то
приветствие и прошмыгнула мимо опешившего Олега к двери. Всё так же внимательно
глядя себе под ноги, обулась и застегнула на Черри ошейник. Эта предательница
продолжала звонко облаивать ничего не понимающего парня, и пыталась
взгромоздиться к нему на руки.
Когда я
захлопнула дверь квартиры, Олег неловко чмокнул меня в губы и хотел что-то
сказать, но Черри так тянула меня на улицу, что мне пришлось поспешить за ней.
Ну почему у меня всё не как у людей?!
Мы молча дошли
до парковой зоны, где я наконец-то спустила Черри с поводка, создав хоть
какую-то видимость уединения. Всю дорогу я не отрывала взгляда от земли, мечтая
провалить сквозь неё. Уши горели. Мне было очень, очень стыдно…
Когда наше
молчание грозило превратиться в давящую тишину, Олег неловко обнял меня и
заговорил.
– Извини. Я вёл
себя как озабоченный кобель. Не знаю, что на меня нашло. Я хотел остановиться,
и не мог. Я… я не мог даже думать. Я тебя напугал, да?
– Нет. – Как по
мне, так пусть лучше думает, что он на меня накинулся, а не наоборот.
– Алиса, я вижу,
как ты себя ведёшь. Скажи правду, я не обижусь. Извини. Я… дай мне ещё один
шанс, пожалуйста…
Наши лбы
соприкоснулись. Если я подниму голову, то наши губы встретятся. Как мне этого
не хватает. Как я истосковалась по ласке… Прикрыв глаза и расслабившись, я
потянулась к нему...
Первое же
касание пробудило дремлющий жар. Мне казалось, что во мне разворачивается
ненасытная сущность, которой всегда будет мало. Сколько ей не дай, она всё
равно будет требовать ещё и ещё… Мне хотелось слиться с ним, присвоить его,
выпить досуха, оставив после себя пустую оболочку… Я цеплялась за его плечи как
утопающий за соломинку, прижимаясь к нему настолько тесно, насколько это вообще
возможно. Не замечая ничего вокруг. Не задумываясь ни о чём, кроме
удовлетворения вспыхнувшей потребности…
Я слышала
яростный лай Черри и её свирепое рычание, но не могла заставить себя оторваться
от Олега. Реальность для меня сузилась до наших тел, слившихся в неистовом
поцелуе, до моей безумной нужды… Моё желание казалось таким материальным – оно
жгло меня изнутри, требуя остудить этот жар, напитать этот голод…
Не могу сказать,
как долго всё это продолжалось, но в какой-то момент на меня словно вылили ушат
ледяной воды. Восприятие окружающего стало ярче – будто я вынырнула на
поверхность из какой-то вязкой, затягивающей субстанции. Сначала пришли звуки,
такие громкие, что резали слух. Какая-то возня, треск веток, рычание… Мне
казалось, что мои глаза открыты, но я не могла ничего рассмотреть – только
какие-то пятна, более или менее тёмные. Постепенно из этой паутины теней
проступили очертания деревьев и аллеи. Опустив взгляд, я увидела Олега,
стоящего передо мною на коленях. Он тяжело дышал, уткнувшись лицом мне в
колени.
Мои джинсы были
застёгнуты – уже немалое достижение. Олег поднял голову и сдавленно ругнулся.
Только теперь я заметила, что его футболка разодрана от горловины и до пупка, а
моя кофточка комком лежит у наших ног. Я поёжилась. Прохладно вечером, даром,
что май месяц. Словно в ответ на моё движение, Олег поднял кофточку, расправил
её, слегка встряхнув, и протянул мне. Я оделась, поспешно застёгивая скользкие
пуговки.
Рассеяно оглядываясь по сторонам, я пыталась понять,
как мы здесь оказались. Черри! Воспоминания на какое-то мгновение оглушили
меня. Я помню звуки борьбы… а сейчас, вроде бы, всё стихло. Да где же эта
собака?! А что, если она сейчас лежит где-то, истекая кровью, пока её нерадивая
хозяйка в очередной раз предпринимает попытку почесать себе одно место? Если с
ней что-то случится, я никогда себе этого не прощу.
Будто услышав
мой мысленный призыв, из кустов метнулась чёрная тень и прижалась к моим ногам,
тихонько поскуливая. Я наклонилась к ней, зарываясь руками в мягкую шерсть.
Олег дотронулся до моего плеча.
– Извини.
Пожалуйста, не плачь. Если ты больше не захочешь со мной общаться, я пойму.
Только дай мне проводить тебя до дома. Тут по ночам кого только не шляется…
– Всё нормально.
Я из-за Черри перенервничала. Она с кем-то подралась, ты слышал?
– Нет… Я вообще
ничего не слышал. Тебе не показалось? Давай, я посвечу. – Он вытащил из заднего
кармана джинсов маленький фонарик.
В его свете все
краски казались блёклыми, а блестящая, лоснящаяся шерсть Черри – тусклой и
нездоровой. Вместе мы обсмотрели её всю – от мокрого носа и до кончика
пушистого хвоста, но не нашли никаких следов драки. Я заметила лишь немного
крови у неё между зубов, но такое бывало и раньше – когда она слишком
старательно вгрызалась в палки и щепками ранила дёсна.
Напряжение ушло.
Я нервно хихикнула. Опять. Похоже, это стало входить у меня в привычку. Олег
мялся, пытаясь пару раз о чём-то заговорить, но оба раза замолкал на полуслове.
Я поймала его руку.
– Есть ещё
немного времени?
– Для тебя –
сколько угодно. Я никуда не спешу.
– Тогда идём,
прогуляемся…
Далеко уйти не
удалось. Мы упали на первую же лавочку, стоящую в стороне от аллеи. Говорили о
какой-то чепухе. Он обнимал меня за плечи и шептал всякие милые глупости. А
меня клонило в сон. Незаметно для самой себя я оказалась лежащей у него на
коленях. Он медленно наклонился и поцеловал меня. На этот раз не было никакого
помутнения сознания – только ощущение его губ. Его рука осторожно коснулась
моей груди – легчайшее поглаживание сквозь ткань кофточки и кружево
бюстгальтера… Мы никуда не будем торопиться. По крайней мере, сегодня.
То, что я
чувствую к Олегу – не любовь. Хотя, как об этом с такой уверенностью может
заявлять человек, который никогда не испытывал этого чувства? Думаю, в нашем
случае за это придётся побороться. В основном, мне. С самой собой. А этот враг,
как известно, самый страшный…
На следующий
день весь район стоял на ушах. В парке обнаружили истоптанную поляну с лужами
крови и лоскутами одежды. Тело не нашли. Да и было ли оно, никто не знал. Все
мамаши, словно сговорившись, запрещали детям – и маленьким, и уже подращенным –
даже близко подходить к парку, и моя не была исключением. А я с ужасом
поглядывала на Черри, которая вела себя, как ни в чём не бывало.
Дни тянулись
однообразно – школа, уроки, прогулки с Лесей, с Олегом, иногда – со всеми
одновременно. На одной из таких совместных прогулок Леся поинтересовалась, не
передумала ли я ехать на День открытых дверей в наш Университет. Ой. А я про
это и забыла… Конечно, едем, не вопрос. Послезавтра? Замечательно. Тренировка?
Да ну её, потом отработаем.
Насчёт
тренировок – это вообще отдельный разговор. На одном из первых занятий тренер
попросил меня показать, что я уже умею. После чего отвёл меня в сторону и,
положив трясущуюся руку мне плечо, попросил никогда больше, ни при каких
обстоятельствах, не показывать его ученикам ничего подобного. Да и вообще
никому не показывать без особой надобности. Потому что, в понимании нашего
правительства, цель любого единоборства – защита, а не нападение. А то, что
обучить человека защите, если он не знает ничего о нападении, невозможно – это
уже совсем другой разговор и об этом речь вообще не идёт. Поэтому то, что меня
где-то научили приёмам нападения – несказанное везение. Но афишировать это не
стоит.
Эти тренировки
стали для меня чем-то вроде общей физической подготовки – чтобы форму не
терять. Да и Леся, может, научится постоять за себя – времена-то сейчас вон
какие. Да и раньше было не лучше. И не факт, что потом будет. Поэтому, лишние
умения никогда не помешают.
В "День
Х" – среду, мы с Лесей отпросились с двух последних уроков, зашли к ней в
гости, перекусили, и поехали в Университет. Никто из наших одноклассников не
захотел к нам присоединиться. И не надо.
Пройдясь пешком
до метро, мы нырнули в переход. Меня охватил священный трепет – стыдно сказать,
но я впервые пользуюсь этим видом транспорта.
Спустившись по
эскалатору, мы оказались на платформе. Одна её сторона была пустой, над ней
висела большая надпись: "Посадки нет". Леся объяснила, что эта
станция – конечная. Поэтому, если не будем щёлкать клювами, удастся присесть –
ехать нам восемь остановок, а это – чуть меньше сорока минут. К счастью,
оказалось, что наш Университет находится на этой же линии, и нам не придётся
блуждать по переходам.
Когда подъехал
поезд, и мы уселись на тройное сиденье в конце первого вагона, Леся показала
мне карту метрополитена. Вот ужас. Здесь же заблудиться можно. К слову, наша
линия – самая длинная во всём городе, в ней больше двух десятков станций.
Полтора часа езды от конечной до конечной. Пока я всматривалась в разноцветную
паутину, Леся рассказывала мне всякие байки про метро – про заброшенные
станции, "полуночные составы" и прочую ерунду для устрашения детишек
и гостей нашего города.
Наконец-то оказавшись
на поверхности, мы стали приставать к случайным прохожим с расспросами, как
найти Университет. В конечном итоге над нами сжалился какой-то молодой парень,
и вызвался проводить нас прямо до места назначения. Уточнив, какой именно
корпус нам нужен, он сказал, что на дорогу уйдёт минут пятнадцать – если совсем
не торопиться, и повёл нас по тихим улочкам центра города.
