Каждое лето с раннего детства Светка проводила в деревне. Ее родители искренне стремились отправить свое дитятко на природу, чтобы то подышало не загрязненным городским смогом, а чистейшим деревенским воздухом. Дитятке помимо чистейшего воздуха удавалось также унюхать навоз, парное молоко и полынь. Со временем Светка поняла, что это тоже имело свою прелесть.

Бабушка тогда жила в совхозе Динамо. Дом находился на улице имени Шпунта, или попросту на Шпунтовке. Странное название. Но факт остается фактом - вряд ли еще в каком-нибудь селении найдется такое же название. Почти в каждом городе или поселке нашей страны есть такие названия, как улица Ленина, улица Советская, Октябрьский проспект, а вот Шпунтовка одна. Это первая улица совхоза, названая в честь первого то ли директора совхоза, то ли председателя местного сельсовета - Шпунта. Вроде бы он и сам в свое время жил здесь. Хотя не факт, что тогда Шпунтовка уже носила свое современное название.

Было бы крайне несправедливо, если не сказать больше, обойти в своем повествовании эту улицу стороной. Хотя, при Светкиной памяти, она всегда находилась в крайне запустелом состоянии. Она олицетворяла собой крах социалистических идей, советской деревни, да и всего нашего строя в целом. Старые полуразвалившиеся домики, разбитая тракторами грунтовая дорога, на которой даже в сухую погоду не исчезала грязь. В глубоких канавах и рытвинах находили свое счастье стаи гусей, которым здесь жилось гораздо привольней, чем людям.

Чем дальше улица уходила от центра, тем более убогий вид представляла. Покосившиеся заборы, которых, впрочем, часто и не было видно за бурьяном и разросшимся кленом. Обшарпанные сарайчики и сеновалы. Запущенные сады во дворах, где деревья давно перестали давать плоды, но хозяевам было то ли жалко их спилить, так как в жару они давали столь желанную тень и скрывали от посторонних глаз, а зимой спасали от буранов, то ли просто и спиливать их было больше некому, потому что хозяева умерли или переехали. Все реже встречались колодцы, из которых, впрочем, рискнул бы напиться только самоубийца, т.к. всем известно, сколько утопленников оттуда выловили на протяжении их длительного существования. Хотя нет, это, как раз и неизвестно, ведь среднестатистический человек не в состоянии держать такие цифры в памяти.

Самый конец улицы, так же как и ее задворки, был больше похож то ли на разрушенный скотный двор, который по непонятным причинам продолжали использовать, то ли просто на свалку, где вольготно прогуливались гуси, куры, индюшки, утки, козы и телята. Кучи ржавого металлолома, битого шифера и стекла, подерганного где-то бурьяна, поломанные детские игрушки и многое-многое другое. Непонятно, убого, бессмысленно.

Светка не знала, что собой представляла старейшая улица совхоза, скажем, лет 30 назад, но поговаривают, что сам совхоз «Динамо» во времена детства Светкиной матери был процветающим и даже передовым не только в районе, но даже по Союзу. Но поверить в это Светке было сложно, так как Шпунтовка мало чем отличалась от всего совхоза в целом. Состояние дорог, фактическое отсутствие асфальта, заросли лебеды и груды мусора были идентичны. По всем улицам прогуливались куры, гуси, коровы, свиньи и овцы. И пройтись по динамовским улицам, не наступив в последствия свободных прогулок коров, можно было считать большим везением. Если верить народной примете, говорящей о том, что человек, наступивший в говно, непременно скоро разбогатеет, здесь проживали сплошные миллионеры. Как, впрочем, и в большинстве российских селений, т.к. Динамо – типичный образец российской деревни.

Итак, с раннего детства каждое Светкино лето проходило здесь.

Бабушка жила на Шпунтовке. Напротив нее, через дорогу по этой же улице жила ее родная сестра. А еще чуть подальше – еще одна сестра. И в целом, по улице Шпунтовке проживало еще очень много Светкиных родственников. Кстати, по другим улицам совхоза – их было тоже не мало. Естественно, все жители «Динамо» все про всех знали, вплоть до цвета нижнего белья, так как нет в данном селении человека, который ни разу не заглянул к своему соседу через забор, не пересчитал количество трусов висящих на веревке, число кур, бегающих на базу, и, конечно, число грядок в огороде со всем их содержимым. А как же иначе? Ведь в противном случае им нечего было бы вечером обсуждать на лавочке.

И самое страшное, что мог себе представить житель Динамо - это жить на повороте, ведь все проходящие мимо неминуемо заглядывали бы к нему во двор с целью разведать обстановку. Поэтому чем больше густых деревьев росло вдоль забора, тем было меньше шансов, что любопытная соседка проведает истинное положение вещей в чужом дворе. И дело даже не в том, что люди опасались воровства, а просто всем хотелось казаться лучше, чем они были на самом деле.

Соберутся соседки вечером на лавочке с семечками и начнут врать друг другу сколько они ведер огурцов сегодня собрали.

Одна скажет:
- Ой, спина не разгибается. 3 ведра огурцов сегодня собрала.

- Ай, брешешь, соседка, я видала ты и полуведра не набрала.

- Так те полведра я кривых набрала и курям порезала. А 3 ведра ровнехонькие. Я их уж и закрутила.

- Брешешь.

- Сама ты брешешь. У самой огород лебедой зарос. Так ничего и не родится. Вот на мой огород и наговариваешь.

- Ой, да что ты мой огород то судишь. У самой весь двор гнилыми яблоками усыпал. Собрать ленишься.

- А у тебя грачи все яблоки поклевали еще на деревьях.

- Брешешь. От яблок аж ветки ломятся.

- Не брешу. Не собака чай.

- Нет, брешешь.

Так они чаще и расходились по домам. А на следующий вечер снова садились вместе на лавочке, щелкали семечки, спорили чей двор чище, вспоминали прошлое, осуждали современную молодежь и перемывали косточки соседям.

Светка же все лето каталась на трехколесном велосипеде по двору. Самостоятельно ей позволялось кататься только там. Даже к бабушкиной сестре через дорогу не позволялось. Хотя, что могло случиться на улице, по которой и машины-то проезжали раз в сутки. И то чаще всего застревали. То есть Светка отчаянно скучала.

Когда тетка переехала в Динамо, она работала в начале улицы Шпунтовка и, естественно, нередко забирала Светку к себе. Дом у них был новый, кирпичный, просторный. Двор тоже был светлый, не заросший старыми деревьями. К тому же тетка со свойственной ей педантичностью не допускала беспорядка не только в доме, но и во дворе. Она старательно разводила розы и клубнику. Клубника у нее была сладкая, крупная. Самым большим удовольствие было залезть в эти клубничные грядки и есть только что сорванные немытые ягоды.

Дядя всегда говорил тогда:

- Деревенская грязь полезная.

Но приход тетки к бабушке всегда был для Светки испытанием. С присущей ей навязчивостью она начинала Светку переодевать. Находила в шкафу самое нелепое платьице и говорила что это красиво. А потом тащила через весь совхоз к себе домой при этом, останавливаясь у каждого двора, где на лавочке кто-либо сидел и заводила бесконечные и чаще всего бессмысленные беседы. Таким образом, пока они доходили до теткиного дома, Светка вся обливалась потом из-за жары и одежды не по погоде.

В целом пребывание у тетки для ребенка было тяжким испытанием. Там даже игрушек не было, так как они не вписывались в ее интерьер. На улицу лишний раз тоже выйти было невозможно. То есть скука преследовала Светку и там.
Друзей в Динамо у девчонки не было. По ряду причин. Во-первых, на Шпунтовке детей Светкиного возраста не было, во-вторых, ее со двора не выпускали ни на Шпунтовке, ни у тетки.

Но в один момент все изменилось. Бабушка снова вышла замуж и переехала в Кругловку. Ее замужество, по крайней мере, первоначально было скорее вынужденной мерой, чем союзом двух сердец. Это был союз двух пожилых людей, которым в какой-то момент стало тяжело самостоятельно вести хозяйство. Оба они были вдовцами, поэтому явных препятствий к их свадьбе не было. Тем более, что и самые близкие родственники были всецело за такой поворот событий.

Светка отчетливо помнила тот год, когда бабушка начала переезжать в Кругловку. Было весело.

Кругловка, хоть и находилась не более чем в 20 км от Динамо, но все же разительно отличалась от него. Здесь даже дышалось легче и свободнее. Большинство дорог были заасфальтированы, дворики гораздо более ухоженные и просторные. Гуси и куры по улицам почти не гуляли, а главное здесь у Светки почти сразу появились друзья, конечно, в детском понимании этого слова, а именно партнеры по играм. Поэтому в Кругловке девчонке понравилось сразу, и больше всего на свете ей тогда хотелось остаться там на все лето, а не метаться между Динамо и Кругловкой вместе с бабушкой.

А ездить туда-сюда приходилось часто, буквально каждые 2 дня, перевозя многочисленное имущество. Тем более что бабушка, будучи вполне разумной женщиной, не желала сразу уничтожать пути отступления и отдаваться на милость почти незнакомого человека, коим тогда являлся дедушка, а точнее человек, которого Светка стала называть дедом.

Но будучи ребенком, Светка не вполне понимала мотивов своей бабушки. Она просто не хотела уезжать из Кругловки в скучное Динамо, не хотела прерывать игр с друзьями, а бабушка присматривалась и взвешивала все «за» и «против».

Двор дедушкиного дома был просторным, не перегруженным обилием старых деревьев. Здесь были добротные сараи, погреб с каменной лестницей, а не с приставной деревянной, как в Динамо у бабушки, и почти новый не покосившийся дом. Но бабушке здесь многое не нравилось. Например, ее не устраивало отсутствие русской печи и земляной пол на летней кухне, отсутствие отгороженного птичьего двора, а главное то, что двор находился на углу, точнее на повороте. А Светке здесь нравилось все. Нравилась зеленая травка во дворе, усыпанные вишней деревья, маленькие, аккуратно выкрашенные в голубой цвет ульи за домом. Нравилось просыпаться по утрам под веселый щебет воробьев, свивших гнезда под шиферной крышей веранды. И главное, ей нравилось то, что здесь у нее появились друзья.

Оксанка, Светкина первая подружка в Кругловке, жила в соседнем доме, через дорогу. Этот дом все соседи называли дурдомом, а Светке у них нравилось. Это было сооружение барачного типа, разделенное на 6 квартир, поэтому иначе его называли шестиквартирным. Оксанкина семья занимала две квартиры. Светке, единственному ребенку в семье, были тогда в диковинку многодетные семьи. А Оксанка была как раз из такой семьи. Детей в их семье было трое, у Оксанки было еще два старших брата. Светка слышала, что раньше их было пятеро, но Оксанкины младшие брат и сестра – близняшки - сгорели заживо в их старом доме.

Оксанка рассказывала, что ее родители тогда были у кого-то в гостях, а дом загорелся.

У Оксанки была, как это принято называть, неблагополучная семья. Родители выпивали, и на детей мало обращали внимание, поэтому бабушка не очень одобряла Светкино знакомство с Оксанкой. А Светке было с ней интересно. Та была старше на целых 4 года и девчонка подсознательно тянулась к более старшей подруге.

Еще до знакомства с Оксанкой, Светка часто сидела на порожках и мечтала с ней познакомиться. И однажды осмелилась, вышла со двора и пошла к соседскому дому. Оксанка там была не одна, с ней была еще одна девочка, ее подружка. Светка робко прошла к ним во двор. От страха буквально подкашивались ноги, но она решила не останавливаться и идти до конца. Громко сказано, конечно, ведь если бы их двор имел ограждение, девчонка вряд ли бы туда пошла. Забор бы ее, несомненно, остановил.

Светка подошла к ним, поздоровалась и дрожащим голосом сказала:

- Девочки, а давайте с вами познакомимся, - наверное, это прозвучало очень глупо и они засмеялись. Светка чуть не разревелась, так было очень стыдно и унизительно. Но слезы или паническое бегство вызвали бы еще больший смех. Скорее всего, только поэтому она стояла на месте и не шевелилась, пока они не прекратили смеяться. Очень хотелось, сказать что-то едкое и остроумное, а не стоять онемевшим столбом. Что мешало? Язык, который почему-то стал ватным, и подбородок, вдруг задрожавший как-то очень по-детски. Поэтому все умственные и физические усилия Светка направила именно на борьбу с этими нелепостями.

«Почему они смеются? Что смешного в желании познакомиться? Нет, только бы не разреветься! Ну что я стою здесь столбом? Хоть бы они не заметили, что у меня задрожал подбородок! Выглядит, наверное, страшно глупо. А, может быть, они и смеются, потому что я выгляжу глупо! Нет, подбородок не при чем. Он задрожал уже после того, как они начали смеяться. Хоть бы не заметили… Надо что-то ответить… Ой, ну зачем же так дрожит подбородок?» - Светка покрепче стиснула зубы. – «Ой, как же глупо получилось! Почему они смеются? Ладно, была – не была!»

- А почему вы смеетесь?

Новый взрыв смеха.

«Ну ладно… И зачем я здесь стою? Нет – так нет!»

Обида! Жгучая, по-детски острая! Ведь она, Светка, так долго прокручивала в голове сцену знакомства. Но она и представить не могла, что им будет смешно! Может у нее лицо испачкано вишней? Ведь не может выглядеть смешным ее желание познакомиться! Или может?

Смех потихоньку стихал. Подбородок тоже перестал дрожать. Светка уже готова была развернуться и уйти. Только не молча же! Что сказать?

- Ну ладно… - тихо-тихо пробормотала она, и начала разворачиваться. Главное не пятиться спиной!

- Давай познакомимся, - неожиданно доброжелательно сказала старшая девочка.

- А мы уже сами хотели идти знакомиться, - продолжила та, что помладше и снова засмеялась. - Но ты сама пришла.

- Мы видели, ты за нами наблюдала. – Старшая кивнула в сторону Светкиного двора.

Так у Светки появились первые подружки в Кругловке. Оксана и Наташа. Светке тогда было 8 лет, Оксане – 12, Наташе – 9. И Светка была счастлива!

Девчонки вместе ходили с колхозный сад за черешней. Босые и чумазые они лазили, как обезьяны по деревьям, делали сережки из сросшихся стеблями ягод.

Однажды, они пришли в колхозный сад, когда там уже были незнакомые Светке ребята и девчонки. Из них Светке тогда запомнилась страшненькая девочка чуть младше нее, по имени Лиза. Светка не знала, почему ее запомнила, возможно, потому что она ей очень не понравилась. А, может потому, что на ней были такие же шорты, как и на Светке, синенькие, от школьной спортивной формы.

Светка ей тоже не сильно понравилась. Как это принято называть, это была взаимная антипатия с первого взгляда. Но Лиза была здесь своей, а Светка - чужой. Так она впервые узнала, что люди могут делиться на своих и чужих. Своим позволяется то, что не пристало чужим. В данном случае Светке.

Светка подошла к первому попавшемуся дереву, верхушка, которого была вся усыпана черешней, спелой, сочной и такой красивой, что даже жалко было ее есть, и начала на него залезать. Но тут ее остановила Лиза.

- Это мое дерево, поищи себе другое, - по-детски надменно сказала она, слегка выпятив вперед нижнюю губу.

- Оно не куплено, - подбоченившись парировала Светка.

- Не куплено, но оно мое, как и все здесь. А ты здесь чужая. – Лиза приняла ту же позу, что и Светка.

- Это глупо. – Светка пыталась дружелюбно улыбнуться, но позу не меняла.

- Попридержи язык, иначе получишь.

- Не от тебя ли?

- Да хоть и от меня.

Светка засмеялась и оттолкнула Лизу от дерева. Она оступилась и упала. А Светка отошла к другому дереву. Лиза, не поднимаясь с земли, с ненавистью проследила за Светкой. И, когда та залезла на дерево, подошла и начала его трясти. Светка еле держалась на верхушке и заметив это Лиза засмеялась.

- Ха, в следующий раз хуже будет. Поняла?

- Эй, мелюзга! Ты совсем что ли ничего не соображаешь? – Окликнул Лизу мальчик постарше! – Соображать надо! Она же упадет!

- Ну и пууусть! – Захныкала девчонка.

- Я знал, что нельзя тебя с собой брать! От тебя вечно одни неприятности. Эй, ты! Наверху! Ты там как?

- Нормально! А она у вас дурочка что ли?

- Ну, Саааш! – прохныкала Лиза, дергая мальчика на руку. – Она меня толкнула.

- Да, помолчи ты! Эй, ты зачем ее толкнула?

- Она мне на дерево залезть не давала. Я ее слегка толкнула, а она упала.

- Нууу! Мелюзга! – мальчик строго посмотрел на Лизу. – Что тебе опять в голову взбрело?

- Она чужая!

- И чего? Блин, нафига мы тебя взяли с собой?

- Ну, Саааш!

- Эй, ты, наверху! – Мальчишка задрал голову к верху! – Ты кто такая?

- Меня Света зовут!

- Меня Саша! Сама слезешь?

- Слезу, но не сейчас. Спасибо!

- Не за что. Удачи тогда. Ну! пошли, мелюзга. И чтоб от меня больше ни на шаг!

Чуть позже Светка поняла, что как к чужой в Кругловке к ней относились почти все. Просто Лиза была откровеннее остальных. Даже Оксанка и Наташка, которых Светка считала своими подругами, не принимали ее в категорию своих. Чуть позднее они это доказали.

Незадолго до поездки в деревню мама купила Светке Барби, точнее пластмассовую куклу, чем-то напоминающую этот шедевр американской кукольной промышленности. Светка буквально не расставалась с ней. Это было ее сокровище, которым она, конечно же, гордилась.

И вот в деревне она пропала. Своим детским умом Светка подсознательно понимала, что кукла не потерялась, а украдена. Было обидно до слез, тем более, что украсть ее могли только Светкины новоиспеченные подружки.

Почему-то признаться в пропаже куклы было безумно стыдно, поэтому об этом не узнал тогда никто. Светка изворачивалась, как могла, говорила, что кукла ей надоела и лежит в чемодане, но все это время она со страхом представляла себе как будет переживать мама, которая почти на последние деньги купила ей эту вымечтанную куклу.

Больше всего хотелось спрятаться как в раннем детстве под одеялом и никогда оттуда не вылезать. Как они могли?!!! Ведь она считала их подругами! Они же знали, как она дорожила этой куклой! Зачем украли? Спросить у них прямо?
А вдруг не они? Нельзя кидать непроверенные обвинения. Так папа говорит.

И Светка, преодолевая внутренние противоречия, старалась вести себя будто ничего не произошло. По двум причинам. Во-первых, а вдруг и правда не они, ну а, во-вторых, продолжая общаться с ними, Светка все еще надеялась, что куклу вернут… Поиграют и вернут.

С момента пропажи прошло не больше недели, когда Оксанка, оставшись со Светкой наедине, сказала:

- Я знаю у тебя кукла пропала. Ее Наташка украла.

- Знаю, - Светка изо всех сил старалась чтобы голос звучал ровно.

- Она ее подбросить тебе собирается.

- Да? – Камень с души упал. Мама не узнает ничего об этом инциденте. – А почему она у меня ее просто не попросила, если брала только на время?

- Она ее не на время брала, а навсегда.

Неужели она ей надоела? Светка не могла себе представить, что такая замечательная кукла могла кому-то надоесть за столь быстрое время. И тут ее осенило. Наташкины родители нашли Светкину «Барби» и отругали за воровство.

- Кукла сломалась, - прервала Светкины раздумья Оксанка.

Честно? Светка не ожидала такого поворота событий. Она была в ужасе. Ее замечательная, самая красивая, вымечтанная «Барби» сломалась! КАТАСТРОФА!

- Мы руку от нее в поле потеряли.

Куклу действительно скоро подкинули на лавочку.

С Оксанкой Светка продолжала общаться по-прежнему, но Наташку долгое время старалась избегать, насколько это было возможно. К счастью, вскоре кончилось лето, и она уехала в Москву, так и не решив до конца как ей дальше себя вести с Наташкой.

К следующему лету все почти забылось. Светка, по-прежнему, общалась с Оксанкой, а Наташка уехала к каким-то своим родственникам в Динамо и в Кругловке появлялась редко. Об истории с куклой они не заговаривали. Светке казалось, что она уже взрослая, чтобы играть в куклы, а Оксанка действительно была уже взрослой. Теперь главным совместным развлечением девчонок была резиночка. Они цепляли ее за забор и по очереди прыгали.

Как-то раз, когда они вот так прыгали через резиночку, к ним подошла старушка с девочкой и маленьким мальчиком в коляске.

- Наташа, познакомься с девочками. Примете Наташу в свою игру?

Светке Наташа понравилась сразу. Она чем-то напоминала ей саму себя. Видимо она очень переживала прежде, чем подойти и познакомиться, поэтому и попросила бабушку пойти с ней. Светке вспомнилось, как она сама нервничала перед тем как познакомиться с Оксанкой, наверное, поэтому они почти сразу подружились. Так у Светки появилась первая настоящая подруга в Кругловке, общаясь с которой не нужно было казаться умнее, круче и взрослее. С ней можно было просто дружить и не причислять друг друга ни к своим, ни к чужим.

Очень скоро Оксанке надоело с ними общаться. Она просто была уже очень взрослой для них. Ей уже было 13 лет. У нее в голове уже крутились мысли о мальчиках, дискотеках. А Светке с Наташкой было по 9 лет и им нравилось прыгать через резиночку, шить платья для кукол, учиться вязать и есть яблоки, не срывая их с дерева, а потом смеяться, глядя на огрызки, растущие на яблонях.

По вечерам, сидя на порожках, Светка с Наташкой часто видели, как к Оксанкиному двору приезжали взрослые мальчишки на мотоциклах. Она выходила к ним, они слушали громкую музыку, смеялись и громко ругались, точнее разговаривали матом.
На следующий год, когда Светка снова приехала в Кругловку, Оксанки там уже не оказалось. Бабушка говорила, что она «нагуляла дитя и сделала аборт, а потом со стыда уехала в Казанку». Но скорее всего, она просто окончила 9 класс и уехала учиться.

А Светка с Наташкой искали все новые и новые развлечения. С утра до позднего вечера они были вместе. Бегали на колхозные поля за кукурузой, горохом и подсолнухами, делали куколок из цветов и кукурузных початков, учились вязать, шить и вышивать, вместе собирали и резали яблоки на сушку, собирали поспевшую вишню, считали облака плавая на спине в пруду, катались по округе на велосипеде. На одном, так как у Светки велосипеда не было. У девчонок стали появляться новые друзья, с которыми можно было дружить просто так, а не потому, что больше не с кем общаться. И им казалось, что весь мир – это площадка для их детских игр, а Кругловка - самое лучшее и интересное место на земле!