Наш отъезд вызвал у Хранителей смешанную реакцию. Обычно они рады избавиться от посторонних, не говоря уже о том, что с нами была Сидни. Но после драки они начали воспринимать меня своего рода супергероем и пришли в восторг от идеи заключения брака между мной и членом их «семьи». Увидев меня в действии, некоторые женщины начали поглядывать и на Дмитрия. Но смотреть, как они флиртуют с ним, у меня не было настроения, да, к тому же, согласно их правилам ухаживания, мне, по-видимому, придется сражаться с предполагаемой невестой.
Естественно, мы не посвятили Хранителей в свои планы, но упомянули, что, скорее всего, нам предстоит схватка со стригоями – и это вызвало бурную реакцию, в основном, волнение и благоговейный трепет, что поддержало нашу репутацию сильных воинов. Анжелина, однако, отреагировала совершенно неожиданным образом.
– Возьмите меня с собой, – сказала она, схватив меня за руку, когда я начала спускаться к машине по лесной тропинке.
– Извини, – ответила я, все еще не придя в себя после ее недавней враждебности. – Мы должны сделать это сами.
– Я могу помочь! Ты победила меня… но ведь видела, на что я способна. Я хороша. Я могу одолеть стригоя.
Несмотря на всю ее ярость, я знала, что Анжелина не имела ни малейшего понятия о том, с чем ей придется столкнуться, если она когда-нибудь встретит настоящего стригоя. Несколько Хранителей, носивших знаки молнии, не особо распространялись о схватках, в которых оказывались одной ногой в могиле. Они понимали. Анжелина – нет. Она также не осознавала, что любой новичок из старших классов академии Св. Владимира, вероятно, побьет ее. У нее был потенциал, с этим не поспоришь, но он требовал большой работы над собой.
– Ты смогла бы, – сказала я, не желая обидеть ее. – Но пойти с нами, – это просто невозможно. – Я могла бы солгать и дать ей расплывчатое «может, в другой раз», но, так как это привело Джошуа к мысли о нашей с ним помолвке, я решила, что лучше этого не делать.
Я ожидала большего хвастовства на предмет ее боевых умений. Мы уже знали, что ее считают одним из лучших молодых бойцов в поселении и что с такой симпатичной внешностью у нее была уйма поклонников. Большая часть этого достигла ее ушей, и она любила рассказывать, что может избить любого и каждого. И я снова вспомнила о Джилл. Ей тоже еще многое следовало узнать о настоящей битве, но она все равно рвалась в ней участвовать. Но Джилл была поспокойнее и поосторожнее Анжелины, поэтому следующее заявление последней застало меня врасплох:
– Пожалуйста. Это не только из-за стригоев! Я хочу посмотреть мир. Мне нужно увидеть что-то помимо этого места! – Ее голос на тон понизился, так, чтобы другие не услышали. – Я лишь дважды была в Рубисвилле, но говорят, что он ни в какое сравнение не идет с другими городами.
– Да, это так, – согласилась я. Я-то его даже городом не считала.
– Пожалуйста, – снова взмолилась она, на этот раз ее голос дрожал. – Возьмите меня с собой.
Мне вдруг стало ее жаль. Ее брат тоже изъявлял некоторое желание увидеть окружающий мир, но не до такой степени. Он шутил, что электричество пришлось бы кстати, но я знала, что Джошуа вполне обходился и без привилегий современного мира. Но для Анжелины положение было гораздо более отчаянное. Я прекрасно знала, каково это – чувствовать себя в ловушке собственной жизни, и оправдано сожалела, о том, что должна была сказать.
– Я не могу, Анжелина. Мы должны отправиться одни. Мне жаль. Действительно жаль.
Ее голубые глаза заблестели, и она умчалась в лес прежде, чем я смогла увидеть ее слезы. Я ужасно чувствовала себя после этого и, пока мы прощались со всеми, не могла перестать думать о ней. Я была так рассеяна, что даже позволила Джошуа обнять себя на прощание.
Вернуться на дорогу было большим облегчением. Наконец-то оказавшись подальше от Хранителей, мне не терпелось приступить к делу и начать помогать Лиссе. Лексингтон был нашим первым шагом. Нас ждала шестичасовая поездка, и Сидни, как обычно, ни в какую не хотела пускать кого-то за руль своей машины. Мы с Дмитрием тщетно пытались протестовать, но в итоге сдались, осознав, что если нам вскоре предстоит столкновение со стригоями, то не помешало бы отдохнуть и поберечь силы. Адрес Донована – стригоя, якобы знавшего Соню – единственное место, где его можно было найти ночью. А, значит, нам нужно добраться в Лексингтон до восхода солнца, так мы не упустим его, когда он направится в свое дневное логово. Кроме того, в темноте мы встретим стригоев. Но это вряд ли может случиться в пути, особенно когда наша тройка окажется за пределами Западной Вирджинии, поэтому мы с Дмитрием решили немного вздремнуть, поскольку ни у одного из нас не было полноценного ночного сна.
Даже при том, что мягкий ход машины убаюкивал, я то погружалась в беспокойный сон, то выныривала из него. После нескольких таких часов, я просто впала в подобие транса, которое привело меня к Лиссе. И это было хорошо: я попала на одно из самых значительных для мороев событий. Процесс выдвижения кандидатур для избрания нового короля или королевы почти начался. Это первый из множества этапов, и все были взволнованны, поскольку выборы монарха на самом деле – большая редкость. Никто из моих друзей не рассчитывал увидеть их в обозримом будущем, но, учитывая недавние происшествия… что ж, у всех нас был к этому особый интерес. На кон поставлена судьба мороев.
Лисса сидела на краешке стула в одном из королевских бальных залов – огромном роскошном помещении со сводчатыми потолками и золотым декором повсюду. Я уже бывала в этом ослепительном зале с его фресками и искусно выполненной лепниной. Наверху сверкали люстры. Там проходил официальный ланч по случаю выпуска, где новоиспеченные стражи изо всех сил старались произвести впечатление, надеясь получить хорошее назначение. Сейчас зал походил на палату Совета, с длинным столом и двенадцатью стульями по одну сторону и многочисленными их рядами напротив, где во время заседания Совета располагалась аудитория. Разве что, сейчас стульев было в четыре раза больше обычного, что, возможно, объясняет популярность этого места. Все они заняты. Вообще-то, люди даже стояли, теснясь, как только могли. Взвинченные на вид стражи перемещались в толпе, удерживая ее от дверных проемов и удостоверяясь, что наблюдатели не мешают выстроить оптимальную защиту.
С одной стороны от Лиссы сидел Кристиан, Адриан – рядом с ним. К моему приятному удивлению, Эдди и Мия тоже расположились неподалеку. Мия – моройка – была нашей подругой из Академии Св. Владимира и почти так же яро, как и Таша, выступала за то, что мороям нужно учиться самозащите. Моего дорогого отца нигде не было видно. Они не разговаривали, что в таком шуме и гвалте все равно имело бы некоторые сложности, и, кроме того, мои друзья были слишком охвачены благоговейным трепетом от того, что должно произойти. Им столько всего предстояло увидеть и испытать, и никто из них не представлял, насколько огромной окажется толпа. Эйб говорил, что после похорон Татьяны все тут же начнет набирать обороты, и не ошибся.
– Ты знаешь кто я?
Громкий голос, едва перекрывавший гвалт, привлек внимание Лиссы. Через несколько мест от Адриана разворачивался скандал. Два мороя, мужчина и женщина, сидели бок о бок и смотрели на очень разгневанную женщину. Она уперлась руками в бедра, на фоне джинсов и футболок, в которых была пара, ее розовое бархатное платье смотрелось странно. К тому же, оно не будет так хорошо сидеть, когда женщина окажется там, где нет кондиционера.
– Я Марселла Бадика, – произнесла она, одарив пару свирепым взглядом. Когда та никак на это не отреагировала, женщина продолжила: – Принц Бадика – мой брат, а наша последняя королева была моей внучатой кузиной в третьем колене. Здесь больше нет свободных мест, а такие люди, как я, не могут стоять у стены вместе с остальным этим сборищем.
Пара обменялась взглядами.
– Думаю, вам стоило прийти сюда пораньше, леди Бадика, – сказал мужчина.
У Марселлы челюсть отвисла от такого оскорбления:
– Вы, что, не расслышали кто я? Вы разве не знаете у кого преимущества? Я требую, чтобы вы освободили свои места.
Паре, казалось, было все равно:
– Это открытое заседание, и, когда я в последний раз проверяла, места не резервировались, – сказала женщина. – Так что, у нас на них такие же права, как и у вас.
Марселла в гневе повернулась к стражу, стоящему рядом. Он пожал плечами. Его работой было защищать ее от опасности. Он не собирался сгонять кого-то с их мест, особенно, если они не нарушили никаких правил. Марселла издала высокомерное «Гм!», а затем резко развернулась и гордо удалилась, несомненно, изводить каких-то других бедняг.
– Это, – произнес Адриан, – будет очаровательно!
Лисса улыбнулась и вновь начала изучать остальную часть помещения. И тогда я осознала нечто поразительное. Я не могла точно сказать, кто есть кто, но в толпе присутствовали не только королевские особы, как на большинстве заседаний Совета. Там было полно «обычных» мороев, вроде пары, сидящей рядом с моими друзьями. Большинство мороев не волновал королевский Двор. Они жили собственными жизнями за его пределами и боролись за существование, пока королевские особы важно прохаживались по Двору и издавали законы. Но не сегодня. Должны выбрать нового правителя, и это интересовало всех мороев.
Столпотворение и хаос еще какое-то время продолжались, пока один из стражей, наконец, не объявил, что мест в помещении больше нет. Оставшиеся снаружи были возмущены, но их крики быстро стихли, когда стражи закрыли двери, перекрывая доступ в зал. Немногим позже, одиннадцать членов Совета заняли свои места, и, к моему потрясению, отец Адриана, Натан Ивашков, занял двенадцатое. Герольд громко закричал, призывая всех ко вниманию. Его выбрали из-за поразительного голоса, хотя я всегда удивлялась, почему просто не использовать микрофон в таких ситуациях. Полагаю, дело было в очередной древней традиции. Ну, и в отличной акустике.
Натан заговорил, как только все уселись:
– В отсутствие нашей любимой королевы… – Он сделал паузу, печально опустив взгляд, предлагая отдать Татьяне дань уважения, прежде чем продолжить.
Будь на месте Натана кто-то другой, я бы подумала, что его чувства притворны, особенно видя, как он пресмыкался перед Татьяной. Но нет. Мужчина любил свою «колючую» тетю так же сильно, как и Адриан.
– И вследствие этой страшной трагедии, я буду координировать предстоящие испытания и проведение выборов.
– Что я тебе говорил? – пробормотал Адриан. У него не было слепой привязанности к отцу. – О-чаровательно.
Натан еще немного погудел о важности грядущего события и других чертах моройской традиции. Было очевидно, что всем в этом зале, как и мне, не терпелось приступить к главному: номинациям. Казалось, до него это тоже дошло, и он поскорее закончил с формальностями, добравшись, наконец, до самого интересного.
– Каждая семья по своему выбору может выдвинуть только одного претендента на престол, кто должен будет пройти испытания, которым испокон веков подвергались все монархи. – На мой взгляд, «испокон веков» было очень смелым и, вероятнее всего, недоказанным утверждением, хотя, какая разница. – Единственным исключением является семья Ивашковых, так как новый монарх не может избираться из семьи предыдущего. Для участия в выборах требуется подтверждение кандидатуры тремя мороями королевской крови и надлежащего возраста. – Затем он уточнил, что произойдет, если от одной семьи будет представлено более одного человека, но даже мне было известно, что шансы на такое равны нулю. Каждая королевская династия желала достигнуть наибольшего превосходства, а это подразумевало объединение усилий при поддержке одного выдвигаемого кандидата.
Удовлетворенный всеобщим пониманием, Натан кивнул и сделал величественный жест присутствующим:
– Да начнется номинация.
С минуту ничего не происходило. Это напомнило мне учебу в школе, когда учитель произносил что-то вроде: «Кто хочет выступить первым?» Все ждали, пока начнет кто-нибудь другой, и, наконец, это случилось.
Встал мужчина, которого я не узнала:
– Я выдвигаю кандидатуру принцессы Арианы Зельски.
Ариана, будучи принцессой, состояла в Совете и была ожидаемым выбором. Она грациозно кивнула морою. Второй мужчина, по-видимому, из их же семьи, также встал и повторно выдвинул ее кандидатуру. В третий, и в последний раз, ее выдвинул еще один Зельски, присутствие которого здесь было весьма неожиданным. Брат Арианы, кругосветный путешественник, очень редко находился при Дворе, и именно его охраняла моя мать. Я поняла, что и Джанин Хэзевей, скорее всего, стояла где-то в зале. Мне хотелось, чтобы Лисса огляделась и нашла ее, но она была слишком сосредоточена на происходящем. После всего, через что я прошла, у меня внезапно появилось отчаянное желание увидеть свою мать.
После троекратной номинации Натан объявил:
– Принцесса Ариана Зельски зарегистрирована в качестве кандидата. – Он что-то быстро царапнул на лежащем перед ним листке бумаги. – Продолжим.
После этого кандидатуры стали стремительно выдвигаться одна за другой. Многие были принцами и принцессами, другие же – уважаемыми – и, кроме того, высокопоставленными – представителями своих семейств. Кандитат семьи Озера, Рональд, не был ни членом Совета, ни тем, кого я знала.
– Он не входит в список «идеальных кандидатов» тети Таши, – прошептал Кристиан Лиссе. – Но она признает, что он не идиот.
О большинстве остальных кандидатов я также знала немного. О нескольких, как, например, об Ариане Зельски, у меня сложилось хорошее впечатление. Но была парочка и таких, кого я всегда находила отталкивающими. Десятым кандидатом был Руфус Тарус, кузен Даниэллы. В девичестве Тарус, а в замужестве – Ивашкова, сейчас она, казалось, была в восторге от того, что ее двоюродного брата выдвинули кандидатом на трон.
– Мне он не нравится, – сказал Адриан, состроив гримасу. – Он всегда твердит мне сделать что-нибудь полезное со своей жизнью.
Натан записал имя Руфуса, а затем скрутил лист, словно свиток. Несмотря на видимость соблюдения старинных обычаев, я подозревала, что секретарь в зале стенографировал каждое слово на ноутбуке.
– Итак, – заявил Натан, – из этого следует…
– Я выдвигаю принцессу Василису Драгомир.
Лисса резко повернулась налево, и я узнала знакомую фигуру. Таша Озера. Она встала и произнесла эти слова громко и уверенно, обводя всех вокруг своими кристально-голубыми глазами, словно бросая вызов любому, кто с ней не согласен.
Зал замер. Ни шепота, ни ерзания на стульях. Лишь полная и абсолютная тишина. Судя по лицам, кандидат на престол от Озера был вторым из самых изумленных людей, услышавших Ташу. Первой, разумеется, была сама Лисса.
Натан не сразу смог ответить:
– Это не…
Кристиан, сидевший рядом с Лиссой, неожиданно встал:
– Я поддерживаю номинацию.
Он еще не успел сесть, как Адриан оказался на ногах:
– Я подтверждаю номинацию.
Все взгляды в комнате были направлены на Лиссу и ее друзей, а затем, как одно целое, толпа повернулась к Натану Ивашкову. И, казалось, он снова потерял голос.
– Это, – наконец произнес он, – незаконная номинация. Из-за текущего положения Совета семья Драгомиров, к сожалению, не может выдвигать кандидата.
Таша, никогда не боявшаяся выступать перед публикой и выдвигать самые невероятные идеи, вскочила со своего места. Я бы даже сказала, что и сейчас она страстно желала вставить свое слово. Ей всегда с легкостью удавалось толкать речи и бросать вызов системе.
– Кандидатам на пост монарха не нужно быть членом Совета, как не нужен и кворум для того, чтобы претендовать на престол.
– Это бессмысленно, – сказал Натан. Некоторые из присутствующих шепотом вторили ему.
– Проверь своды законов, Нэйт, то есть, лорд Ивашков.
Да, вот, наконец-то, и он! Мой тактичный отец присоединился к разговору. Эйб опирался о стену возле входа, одетый в вызывающе роскошный черный костюм и рубашку с галстуком изумрудно-зеленого оттенка. Моя мать, со слабым намеком на улыбку на лице, стояла около него. На мгновение зрелище стоящих рядом друг с другом родителей захватило меня. Моя мама: безупречный образец непревзойденного мастерства и воспитанности стража. Мой отец: всегда добивается своих целей, и все средства для него при этом хороши. С беспокойством я начала осознавать, откуда унаследовала свою эксцентричную натуру.
– Нет никаких требований относительно того, сколько человек должно быть в семье претендента, – весело продолжил Эйб. – Нужно лишь, чтобы три королевских особы подтвердили номинацию.
Натан в гневе показал туда, где сидели его своенравный сын и Кристиан:
– Они не из ее семьи!
– А это и не обязательно, – возразил Эйб. – Нужно, чтобы они были из королевской. И они как раз из такой. Ее кандидатура законна… если только принцесса согласится.
Все головы повернулись в сторону Лиссы, будто они только сейчас заметили ее. Лисса не шелохнулась с тех пор, как началась вся эта суета. Она была слишком потрясена. Ее мысли, казалось, сменяли друг друга одновременно и быстро, и медленно. Часть нее не могла даже начать понимать, что происходит вокруг. Другая же часть была охвачена вопросами.
Что происходит? Это шутка? А, может, галлюцинация, вызванная духом? Она наконец-таки сошла с ума? Она спит? Это какая-то уловка? Тогда почему это затеяли ее собственные друзья? Зачем им так поступать с ней? И ради Бога, пусть все прекратят пялиться на нее.
Она могла выдержать внимание. Она была рождена и воспитана для этого, и, как и Таша, Лисса могла обращаться к толпе со смелыми заявлениями… когда разделяла их и была к ним готова. Чего не скажешь об этой ситуации. Этого она точно ожидала и хотела меньше всего. И именно поэтому Лисса не могла заставить себя как-то отреагировать или даже подумать над ответом. Она оставалась там, где была, ничего не говоря и в полнейшем шоке.
Затем что-то вывело ее из транса. Кристиан. Он взял ее за руку, накрыв ее пальцы своими. Он слегка сжал ее, и посланные им теплота и энергия вернули Лиссу к жизни. Медленно, она оглядела зал, встретив взгляд каждого, кто смотрел на нее. Она увидела решительный взгляд Таши, хитрый взгляд моего отца, и даже ожидание во взгляде моей матери. Последнее потрясло ее больше всего. Как могла Джанин Хезевей, которая всегда поступала правильно и едва могла пошутить, быть замешана в этом? Как мог хоть кто-то из друзей Лиссы? Они совсем не любили и не заботились о ней?
Роза, – подумала она. – Как бы я хотела, чтобы ты была здесь и сказала, что мне делать.
Как и я. Чертова односторонняя связь.
Она доверяла мне больше, чем кому-либо в этом мире, но затем поняла, что и своим друзьям она тоже доверяет… ну, может, за исключением Эйба, но оно и понятно. И если это устроили они, тогда этому точно – точно – должна быть какая-то причина, так ведь?
Так ведь?
Лисса ничего не понимала, но все же почувствовала, как встает на ноги. И вопреки страху и смущению, все еще переполняющим ее, заговорив, она обнаружила, что ее голос был необъяснимо четким и уверенным:
– Я согласна.

Переведено на сайте www.notabenoid.com
http://notabenoid.com/book/13152/43475

Источник: http://belletmistika.ucoz.com/