ГЛАВА 3

Ну, не совсем чтобы пропала.

Померкла.Что-то вроде того, когда она ослабела сразу после обращения Дмитрия в дампиры. Тогда магия была настолько сильной, что это выжгло нашу связь. Но сейчас не было никакого магического взрыва. Это было почти так же, как если бы это заглушение связи было намеренным с ее стороны. Как и прежде, я все еще могла ощущать Лиссу: она была жива; она была в порядке. Но что же удерживало меня от того, чтобы почувствовать больше? Она не спала, потому что по ту сторону стены я могла ощущать ее тревогу. Чувствовалось присутствие духа, скрывающего ее от меня... и это было делом рук Лиссы.

Что за черт? Принято было считать, что наша связь работала только только в одну сторону. Я могла ее чувствовать; она меня - нет. Кроме того, я могла контролировать процесс посещения ее разума. Чаще всего, я пыталась избежать этого (за исключением времени, проведенного в тюрьме), уважая её право на личную жизнь. Лиссе это было неподвластно, и такая уязвимость иногда приводила ее в бешенство. Время от времени она могла использовать свою силу, чтобы закрыться от меня, но это случалось редко, осуществлялось трудно и требовало значительных усилий с ее стороны. Сегодня у нее получалось, но я могла чувствовать, с каким трудом ей это дается. Заслоняться от меня было нелегко, но она справлялась. Разумеется, меня не заботило как она это делает. Я хотела знать почему.

Это, возможно, был худший день моего заключения. Бояться за себя - одно дело. Но за нее? Это было мучительно. Если бы мне пришлось выбирать между своей жизнью и ее, то я бы без колебаний пошла на казнь. Мне нужно знать, что происходит. Она что-то узнала? Совет решил не устраивать суд и просто казнить меня? А Лисса пыталась защитить меня от этих новостей? Чем больше она использовала дух, тем в большей опасности находилась ее жизнь. Эта стена требовала использования большого количества магии. Но почему? Почему она так рискует?

В тот момент было просто ошеломительно осознать, насколько сильно я полагалась на связь, чтобы быть в курсе всего, что с ней происходит. Правда, я не всегда приветствовала чьи-то мысли в своей голове. Как я выяснила, несмотря на мой контроль, ее разум иногда сливался с моим, в моменты, которые я бы предпочла не испытывать.Но все это сейчас было не важно - только ее безопасность. Блокирование связи ощущалось похожим на то, будто меня лишили части тела.

Весь день я пыталась проникнуть в ее мысли. И каждый раз мне не позволяли этого сделать. Это сводило с ума. Посетителей у меня не было, а книга с журналами давно утратили свою привлекательность. Ощущение, будто я зверь в клетке, снова возвращалось ко мне и я провела немало времени, крича на своих охранников - и всё безрезультатно. Похороны Татьяны были назначены на завтра и часы, приближающие меня к суду, громко тикали.

Пришло время сна, и стена в нашей связи наконец дала трещину, потому что Лисса отправилась спать. Связь между нами была устойчивой, но в бессознательном состоянии ее разум был закрыт. Никаких ответов я там не нашла. Оставшись ни с чем, я направилась к кровати, походу раздумывая, будет ли связь опять прервана с утра.

Этого не произошло. Мы снова были связаны, и я смогла еще раз посмотреть на мир ее глазами. С самого утра Лисса была на ногах, готовясь к похоронам. Я не увидела и не почувствовала никаких признаков того, почему я была заблокирована накануне. Она, как ни в чем не бывало, позволила вернуться мне в свои мысли. Я едва не засомневалась в том, что блокирование связи не было не плодом моего воображения.

Нет... вот оно. Едва уловимо. Я чувствовала мысли, которые она все еще прятала от меня. Они были ускользающими. Всякий раз, как я пыталась уловить их, они уворачивались от меня. Меня поражало, что она все еще может использовать магию, чтобы прятать их от меня, и это явно указывало на то, что вчера она намерено блокировала меня. Что происходит? Почему ей потребовалось что-то прятать от меня? Что я могу сделать, если заперта в этой дыре? И вот опять мое беспокойство начинает расти. Что такого ужасного я не знаю?

Я наблюдала за приготовлениями Лиссы, не видя никаких явных признаков хоть чего-нибудь необычного. У платья, на которое в конечном счете пал ее выбор, были короткие цельнокроеные рукава, и оно доходило ей до колена. Разумеется, черное. Вряд ли его можно было назвать клубным, но она знала, что у многих брови полезут вверх от удивления. При других обстоятельствах это доставило бы мне большое удовольствие. Волосы она оставила свободно ниспадать и, разглядывая свое отражение в зеркале, могла видеть как их пепельный цвет контрастирует с черным цветом платья.

Кристиан встретил Лиссу снаружи. Должна признать, он неплохо приоделся, на нем была белая рубашка и галстук, что было для него необычно. Он сделал стрелки на пиджаке, и выражение его лица представляло собой странное сочетание нервозности, скрытности и типичной ухмылки. Хотя когда он видел Лиссу, его лицо тут же преображалось, сияло и становилось исполненным благоговения. Он слегка улыбнулся и ненадолго заключил ее в объятия. Его прикосновение принесло ей удовлетворение и комфорт, смягчив ее беспокойство. Они недавно сошлись после разрыва, который был мучителен для них обоих.

- Все будет хорошо, - пробормотал он, снова выглядя взволнованным. - Все получится. Мы справимся.

Она ничего не сказала, просто крепче прижалась к нему перед тем, как отступить. Оба они молчали, проходя к началу похоронной процессии. Я сочла это подозрительным. Она нашла его руку и это помогло ей чувствовать себя сильнее.

Похоронная процессия для моройских монархов не менялась на протяжении веков, независимо от того, находился Двор в Румынии или в Пенсильвании, в своем новом доме. Так и живут морои. Смешивают традиции и современность, магию и технологии.

Гроб королевы вынесут из дворца и с большими почестями пронесут по всем землям Двора вплоть до величественного Собора. Для мессы туда войдет лишь группа избранных. После службы Татьяну похоронят на церковном кладбище, и она займет свое место рядом с другими монархами и важными особами королевских кровей.

Определить маршрут, по которому пронесут гроб, было легко. Столбы, обтянутые красными и черными шелковыми знаменами, располагались по обе стороны дороги. Земля, по которой должны пронести гроб, была усыпана лепестками роз. По бокам толпились люди в надежде мельком увидеть бывшую королеву. Многие морои прибыли издалека, кто-то - чтобы увидеть похороны, кто-то - выборы монарха, которые пройдут в ближайшие две недели.

Эскорт, состоящий из представителей королевских семей - большинство было одето в черный бархат по совету продавца - уже направлялся в здание дворца. Лисса остановилась снаружи, чтобы разойтись с Кристианом, так как он точно никогда не будет представлять свою семью на таком почетном событии. Она еще раз крепко обняла его и легко поцеловала. Когда они отстранились друг от друга, в его голубых глазах вспыхнуло понимание - та тайна, что была скрыта от меня.

Лисса проталкивалась сквозь собирающуюся толпу, пытаясь добраться до входа и найти, откуда начнется процессия. Здание не было похожим на дворцы или замки древней Европы. Его каменный фасад и высокие окна были такими же, как и других зданий Двора, но кое-что - высота, мраморные ступеньки - все-таки отличали его от них. Движение Лиссы было прервано, когда кто-то дернул ее за руку, едва не заставив налететь на старого мороя.

- Василиса?
Это была Даниэлла Ивашкова. Мать Адриана не была такой плохой, какими обычно бывают королевские особы, и она нормально относилась к тому, что мы с Адрианом встречаемся... ну по крайней мере так было до того, как меня обвинили в убийстве. Наибольшее влияние на ее принятие оказывал тот факт, что она верила: как только я получу назначение стража, мы с Адрианом расстанемся. Также Даниэлла убедила одного из своих кузенов, Дэймона Таруса, быть моим адвокатом - предложение, которое я отклонила, когда выбрала Эйба представлять мои интересы. Я все еще не была уверена, мудро ли поступила, но это, скорее всего, бросило тень на представление Даниэллы обо мне, о чем я сожалела.

Лисса взволнованно улыбнулась. Ей очень хотелось присоединиться к процессии и покончить со всем этим.
- Привет, - сказала она.

На Даниэлле был черный бархат, а в ее темных волосах даже блестели маленькие бриллиантовые заколки. На ее милом лице отражались волнение и тревога.
- Ты видела Адриана? Я нигде не могла его найти. Мы проверили его комнату.

- О, - отвела глаза Лисса.

- Что? - Даниэлла чуть ли не трясла ее. - Что ты знаешь?

- Я не уверена, где Адриан, - вздохнула Лисса, - но видела его прошлой ночью, когда он возвращался с какой-то вечеринки. - Лисса колебалась, будто ей было очень неудобно рассказывать остальное. - Он был... очень пьян. Я никогда не видела его таким пьяным. Он ушел с какими-то девушками, и я не знаю. Простите, леди Ивашкова. Возможно, он... где-то в отключке.

Даниэлла начала заламывать руки, и я разделяла ее беспокойство.
- Надеюсь, что никто не заметит. Может, мы скажем... что он исполнен горя. Здесь так много всего происходит. Наверняка никто не заметит. Ты ведь им скажешь? Скажешь, как он был расстроен?

Мне нравилась Даниэлла, но эта одержимость репутацией, свойственная представителям королевских семей, начинала меня раздражать. Я знала, что она любит своего сына, но, казалось, она меньше беспокоилась о проводах Татьяны, чем о том, что подумают люди о нарушении протокола.
- Конечно, - сказала Лисса. - Я бы не хотела, чтобы кто-то... ну, я бы не хотела, чтоб об этом все узнали.

- Спасибо. А теперь иди. - Даниэлла указала на двери, все еще выглядя взволнованной. - Ты должна занять свое место. - К удивлению Лиссы, Даниэлла легонько похлопала ее по руке. - И не нервничай. Ты справишься. Просто держи выше голову.

Стоящий у двери страж узнал Лиссу и пропустил ее. Там, в холле, находился гроб Татьяны. Лисса замерла, внезапно переполненная чувствами, и почти забыла, что она там делала.

Гроб сам по себе был произведением искусства. Он был сделан из сияющего черного дерева, отполированного до блеска. Воспроизведенные до мельчайших подробностей, сияющие разнообразием цветов и оттенков, картины сада украшали каждую его сторону. Золото блестело повсюду, даже на шестах, которыми пользовались носильщики. Эти шесты были задрапированы гирляндами лиловых роз. Кажется, шипы и листья мешали носильщикам, не позволяя ухватиться покрепче, но это уже их работа и их проблема.

Внутри, на ложе из тех же лиловых роз покоилась сама Татьяна. Это было странно. Я постоянно видела трупы. Черт, да я сама убивала. Но видеть тело, которое было приведено в порядок, в спокойствии и убранстве... в общем, это было жутко. Для Лиссы это тоже казалось странным, тем более, что ей не приходилось иметь дело со смертью так же часто, как мне.

На Татьяне было блестящее шелковое платье, отливающее фиолетовым - традиционным цветом королевских похорон. Длинные рукава платья были украшены изящными маленькими жемчужинами. Я часто видела Татьяну в красном - цвете семьи Ивашковых - и была рада, что традиционным цветом для похорон был фиолетовый. Красное платье было бы слишком сильным напоминанием о кровавых фотографиях, которые я видела на своем слушании, фотографиях, которые пыталась выбросить из головы. На ее шее были нити драгоценных камней и жемчуга, и на ее седеющих волосах покоилась золотая корона, инкрустированная бриллиантами и аметистами. Кто-то проделал хорошую работу с макияжем Татьяны, но даже он не мог спрятать бледноту ее кожи. Морои всегда были бледными. Мертвые, они были как мел - как стригои. Эта картина так сильно поразила Лиссу, что она слегка покачнулась, и ей пришлось отвернуться. Воздух наполнил запах роз, но с этой сладостью смешался намек на разложение.

Координатор похорон заметила Лиссу и показала ей ее место - после причитаний по поводу ее выбора одежды. Резкие слова вернули Лиссу к реальности, и она встала в ряд с другими пятью королевскими мороями по правую сторону гроба. Она пыталась не смотреть на тело королевы и постоянно отводила взгляд. Вскоре появились те, кто должен нести гроб, и подняли свою ношу, используя задрапированные шесты, чтобы поставить гроб на плечи, и медленно понесли его к ожидающей толпе. Те, кто нес гроб, были дампирами. Они были в официальной одежде, что сначала привело меня в замешательство, но потом до меня дошло, что все они были стражами Двора, за исключением одного. Эмброуза. Он как всегда выглядел великолепно, смотрел прямо вперед, делая свою работу, а его лицо было пустым и невыразительным.

Интересно, оплакивал ли Эмброуз Татьяну. Я была так зациклена на собственных проблемах, что забывала, что здесь оборвалась жизнь, жизнь, которую многие любили. Эмброуз защищал Татьяну, когда я злилась на нее из-за закона о возрасте. Видя его глазами Лиссы, мне хотелось быть там и поговорить с ним лично. Он должен знать больше о записке, которую незаметно передал мне в зале суда. Наверняка он не был просто "почтальоном".

Процессия двинулась вперед, обрывая мои размышления об Эмброузе. Впереди и позади гроба шли другие участники церемонии. Особы королевских кровей, в своих изысканных нарядах, создавали просто роскошное зрелище. Стражи, несущие знамена, были облачены в униформу. Музыканты с флейтами шли далеко позади, наигрывая скорбные мелодии. Что касается Лиссы, она была очень хороша в публичных выступлениях и сейчас шла в неторопливом, величественном темпе, грациозно и элегантно, с твердой уверенностью во взгляде. Я, конечно, не могла видеть ее со стороны, но было очень легко представить то, что видели другие. Она была красива и царственна - достойная наследница и представительница Драгомиров, буду надеяться, что и другие постепенно смогут это понять. Если бы только кто-то изменил закон о голосовании, это уберегло бы нас от многих неприятностей и нам не пришлось бы полагаться лишь на поиски пропавшего родственника.

На то, чтобы пройти по заданному маршруту, потребовалось много времени. Даже когда солнце начало садиться, дневная жара все еще висела в воздухе. Лисса начала потеть, но она знала, что ее дискомфорт - ничто, по сравнению с тем, что испытывают те, кто несет гроб. Если наблюдающей толпе было жарко, они этого не показывали. Они вытягивали шеи, чтобы взглянуть на зрелище, происходящее перед ними. Лисса не обращала много внимания на зрителей, но на их лицах я видела, что им был интересен не только гроб. Они наблюдали за Лиссой. Слухи о том, что она сделала для Дмитрия, распространялись среди мороев, и хотя многие ставили под сомнение ее способность исцелять, были многие, кто в нее верил. Я видела в толпе выражения удивления и страха, и на секунду задумалась, на кого они в самом деле пришли посмотреть: на Лиссу или Татьяну?

Наконец стал виден собор, что было для Лиссы хорошей новостью. Солнце не убивало мороев, как стригоев, но жара и солнечный свет все же причиняли неудобства любому вампиру. Шествие близилось к завершению, и она, будучи в числе тех, кому позволено присутствовать на церковной службе, вскоре будет наслаждаться кондиционером.

Когда я изучала окрестности, то не могла не думать о том, каким кругом иронии была моя жизнь. По бокам обширных земель церкви стояли две гигантские статуи древних легендарных моройских монархов, короля и королевы, способствовавших процветанию мороев. Несмотря на то, что статуи были далеко от церкви, они угрожающе возвышались, будто все тщательно исследовали. Рядом со статуей королевы был сад, который я хорошо знала: мне пришлось его озеленять в наказание за побег в Лас Вегас. Истинной целью поездки - о чем никто не знал - было освободить из тюрьмы Виктора Дашкова. Виктор долгое время был нашим врагом, но он и его брат Роберт, пользователь духа, знали то, что нам было нужно для спасения Дмитрия. Если бы стражи узнали, что я освободила Виктора, а потом еще и упустила его, то мое наказание было бы куда хуже ландшафтных работ и возни с документами. По крайне мере, я хорошо поработала в саду, горько подумала я. Если меня казнят, то при Дворе хотя бы останется вещественное напоминание обо мне.

Взгляд Лиссы еще на какое-то время задержался на одной из статуй, прежде, чем вернуться к церкви. Она сильно потела, и я поняла, что виной тому не только жара. Она была взволнована. Но из-за чего? Почему она так нервничала? Это же просто церемония. От нее требуется всего лишь пройтись. И все же... вот оно... снова. Ее еще что-то беспокоило. Она до сих пор прятала от меня некоторые мысли, но из-за ее волнения кое-что мне удалось уловить.

Слишком близко, слишком близко. Мы двигаемся слишком быстро.

Быстро? Не по моим меркам. Я бы ни за что не выдержала этот медленный, величественный темп. Я сочувствовала особенно тем, кто нес гроб. Если я была одной из них, то послала бы к черту правила приличия и побежала бы к месту назначения. Да, тело из-за этого могло подскакивать. Если координатор похорон был недоволен платьем Лиссы, то не стоит и говорить о том, как бы она среагировала, если бы Татьяна выпала из гроба.

Вид собора становился все яснее, его купола отливали янтарным и оранжевым в свете садящегося солнца. Лиса была еще в нескольких ярдах, но стоящий впереди священник был четко виден. Его одежды почти ослепляли. Они были сделаны из тяжелой, отливающей золотом парчи, длинной и широкой. На его голове была круглая шапка с крестом, тоже золотым. То, что он затмевал одеяние королевы, показалось мне дурным тоном, но, может, священники всегда так одевались на официальные случаи. Может, это привлекало внимание Бога. Он приветственно поднял руки, демонстрируя всё великолепие богатой ткани. И толпа, и я не могли не смотреть на это сияющее убранство.

Так что вы можете представить наше удивление, когда статуи взорвались.

Переведено на сайте www.notabenoid.com
http://notabenoid.com/book/13152

Переводчики: Bewitched, Pod_snezhnik, 18061987, ZlataMirra

Под редакцией 18061987