Глава 3

Мудрейшее житейское наблюдение: не стоит ходить за чем-либо съедобным, пока испытываешь чувство голода. Или же нужно ограничивать себя в средствах. А ещё лучше – и то и другое одновременно.

К чему бишь это я? Да к тому, что мы ввалились к Лесе домой с полными сумками всяческой аппетитной снеди. В одной руке я торжественно несла огромный бисквитный торт, украшенный взбитыми сливками, а в другой – пакет с ингредиентами для "говядины по-французски" и салата из морепродуктов. У Леси тоже обе руки были заняты. Мы с ней так разошлись, фантазируя, какие блюда будем готовить, что теперь, судя по всему, первую половину этого дня безвылазно проведём на кухне, нарезая четыре – если не пять – видов салатов и запекая в духовке мясо. А остаток выходных уйдёт на то, чтобы всё это съесть.

Лесины родители ещё вчера вечером уехали к своим каким-то то ли дальним родственникам, то ли просто знакомым – на свадьбу их сына. Поскольку мероприятие это планировалось с поистине грандиозным размахом, вернутся они не раньше завтрашнего вечера. Свадьбы у нас в деревнях гулять любят и умеют.

Что касается моих родителей, то они особо не возражали против моего предполагаемого суточного отсутствия дома. Мама только очень настоятельно попросила, чтобы я звонила ей время от времени и ставила в известность, как у нас дела. Признаться честно, меня такая сговорчивость с её стороны даже несколько удивила – учитывая, что нам с ней не так давно пришлось пережить. Более того, я была почти уверенна, что она искренне рада такому развитию событий, ведь это значило, что я наконец-то стала интересоваться жизнью и нашла подругу. Думаю, в глубине души она уже отчаялась увидеть меня прежней.

За этот месяц мне действительно стало лучше. Я постепенно находила в себе силы жить дальше, а Леся всячески меня в этом поддерживала. Она ещё не знала, что именно и почему со мной происходит, но как раз сегодня я решила посвятить её в эту тайну.

Сняв куртки и разувшись, мы прошли на кухню и начали разбирать продукты. Прежде чем приступать непосредственно к приготовлению всех запланированных блюд, мы единогласно решили выпить чаю с тортом. Пока Леся ставила чайник, я раздумывала над тем, с чего бы начать разговор и как бы потом перейти к тому, чем я хотела с ней поделиться.

За месяц нашего, в общем-то, тесного общения, мы ни разу не затрагивали болезненные для меня темы. Леся никогда не задавала наводящих расспросов, да и вообще практически не спрашивала ни о моём прошлом, ни о странностях моего поведения, хотя я прекрасно видела, что она подмечает даже малейшие перепады моего настроения.

Пока я гадала, что послужит началом для предстоящей, скажем прямо, не очень-то лёгкой беседы, решение нашло меня само. Помешивая ложечкой в заварочном чайнике только что залитые кипятком ароматные листья, Леся сама завела разговор.

– Алис, могу я тебя кое о чём спросить? – В её тоне сквозила смесь понимания, сожаления и хорошо сдерживаемого любопытства. – Если не хочешь говорить об этом, я всё пойму и не обижусь, в конечном итоге, это – твоя жизнь…

Она замолкла, видимо, подбирая слова. Я подняла глаза, и наши взгляды встретились. На её лице было столько эмоций… но среди них особо выделялось сочувствие. Мне даже на какое-то мгновение показалось, что она и так всё знает, и это ей не безразлично, и она хочет мне помочь, но не знает как…

Я улыбнулась ей.

– Веришь, я как раз сижу и думаю, с чего бы начать… Но мне нужно так много тебе рассказать – и я даже не уверенна, что ты станешь слушать весь этот бред, ведь мне и самой порой кажется, что этого не может быть… Но, даже не знаю…

– Не говори глупостей. По-моему, ты – самый адекватный человек из всех, с кем мне доводилось общаться. И если тебе что-то кажется бредом, это ещё не значит, что так оно и есть.

– В последнее время я почти уверена, что адекватность – не сильнейшая из моих сторон. – Попыталась отшутиться я.

Теперь настала её очередь улыбаться.

– Ладно, будем считать, что тебе виднее.

Её лицо посерьёзнело.

– Я тебя вот о чём хотела спросить… Помнишь самый первый день в школе? Когда мы все вместе домой шли?

Моё сердце глухо бухнуло по грудной клетке, а кровь резко отхлынула от лица. Не знаю, что при этом отразилось в моих глазах – ужас, отчаяние, или ещё что-то подобное, потому что Леся вдруг сникла, и начала извиняться.

– Алис, прости меня. Я не хотела. Правда, не хотела делать тебе больно. Извини меня. – В её глазах стояли слёзы, а моё отражение в зеркальной дверце кухонного шкафа было белее мела.

Я глубоко вдохнула, раз, другой… и вскоре почувствовала, что могу говорить.

– Ты здесь ни при чём. Просто, я не ожидала, что ты так сходу спросишь… я даже не думала, что кто-то обратил тогда внимание… В общем, слушай. Может, мой рассказ покажется тебе сбивчивым, или дурацким, или надуманным, или ещё каким-то не таким. Не знаю. Но, пока могу сказать только одно: этот раз не был первым. И я не знаю, почему это со мной происходит.

Я собралась с мыслями и начала излагать свою сбивчивую, запутанную версию рассказа о событиях того дня.

– Помнишь, когда мы остановились, не доходя до перехода? Кажется, ты хотела спросить именно про тот эпизод. Пожалуй, начну по порядку…

Меня закружило в вихре нахлынувших воспоминаний.

***

Мне как раз объясняли, что, если от моего дома пойти к школе напрямую через дворы, то можно выиграть минут пять-десять. Я только, было, открыла рот, чтобы в очередной раз признаться в абсолютном незнании нашего района – да и города в целом – когда меня застало врасплох то неприятное чувство, от которого сердце словно сдавливалось ледяным обручем, по позвоночнику пробегал парализующий разряд, а всё тело покрывалось "гусиной кожей". Неприятненькое такое ощущёние.

Я споткнулась, останавливаясь. Мне просто необходимо было успокоиться. Отдышаться, взять себя в руки. Боже, какой же я стала слабой! По несколько раз на дню молю жизнь о передышке… С другой стороны, хороша же я буду, стоя посреди тротуара в компании новоиспечённых знакомых, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Лучше могла быть только потеря сознания – и такое со мной бывало. Среди бела дня, на ровном месте… А потом, когда я приходила в себя, из глаз лились потоки слёз, а тело сотрясали рыдания.

"Сейчас же успокойся. На тебя люди смотрят, и тебе ещё с ними жить". – Как ни странно, на этот раз такой сомнительный аргумент помог мне справиться с собой. Я рассеянно огляделась по сторонам, будто у меня была возможность увидеть причину этого внезапного приступа паники.

Вслед за мной остановились и остальные. Мы стояли посреди широкой аллеи, отделённой от проезжей части зелёным насаждением. В это время года, оно, естественно, зелёным не было, но как ещё можно назвать ряд посаженных вдоль дороги деревьев?

Приблизительно в ста метрах от нас был пешеходный переход. Обычная "зебра", пересекающая дорогу поперёк. Я поёжилась. Никогда их не любила. Светофора нет, одни белые полоски. Идёшь, и думаешь – остановится водитель или нет? Заметит тебя, или в облаках витает? Может, мне просто не повезло, а может, я слишком впечатлительная, но после того, как прямо на моих глазах какой-то мудак – я не ругаюсь, а просто называю вещи своими именами – сбил насмерть девочку, идущую по такой же "зебре"… Всё. Хватит. Не сейчас.

Мой взгляд снова и снова обращался к проезжей части, хотя ничего особенного я в ней не замечала. Не очень оживлённая, но и не пустынная. Обычная городская дорога, не претендующая на звание магистральной. И всё же, когда я смотрела на неё, моё сердце сжималось сильнее. Совсем сбитая с толку, я перевела глаза на ряд голых деревьев, и моё внимание привлёк какой-то необычный сугроб между ними.

Я повнимательнее присмотрелась к странной куче снега и обомлела – памятник?

Я прервала рассказ и обратилась к Лесе:

– Это же был памятник? – Я всё ещё была не в состоянии принять результаты визуального анализа полученной картинки.

– Да.

– А что он там делает? – Никогда в жизни не видела ничего подобного. – Это же не… могила?

– Нет, что ты, просто памятник. Могилы, они, знаешь ли, на кладбищах. – Невесело улыбнулась Леся.

– А что делает тот памятник у дороги? Понимаешь, я такое увидела впервые в жизни. Ещё и это мерзкое ощущение…