– И давно вы за
мной следите? – Я семеню за ним по коридору второго этажа кафедры, тщетно пытаясь
не пялиться на его задницу, плотно обтянутую тёмной тканью брюк. Не думать о
сексе… Не думать. Подумаю дома, там есть душ, несущий облечение телесных
страданий… Я вспыхнула, вспомнив, что именно я себе представляла, а главное – с
кем. И этот кто-то сейчас в паре шагов от меня. И – чёрт бы его побрал –
ненавидит меня…
– Следить за
вами? Слишком много чести, – бросает он мне через плечо, даже не удосужившись
обернуться. Гадёныш.
– А откуда тогда
такая осведомлённость? – Была бы я трезвой, я бы держала язык за зубами, но
алкоголь этому, мягко выражаясь, не способствует. Поэтому я веду себя нагло и
дерзко – даже смутно догадываясь, что потом об этом пожалею.
– Проявите
терпение. Всему своё время. – По-прежнему не оборачиваясь, сухо отрезает он. И
почему меня это так задевает?
Когда мы
проходим мимо аудитории, где сидят мои одногруппники, я немного притормаживаю.
Но Руслан Андреевич, не сбавляя шага, направляется дальше. Ааа… Точно. В
преподавательскую. По позвоночнику прокатывается волна дрожи. Чего же он от меня
хочет? А если там не будет никого, кроме нас?..
Казалось, его
подобные вопросы совершенно не волнуют. Остановившись перед уже знакомой мне
дверью, он ждёт, пока я подойду ближе.
– Проходите, –
открыв её, он пропускает меня вперёд.
Я медлю,
переводя взгляд с открытой двери на своего наставника и обратно. Как бы всё
было просто, если бы манеры человека говорили о чём-нибудь личном, а не только
о его воспитании… и не контрастировали с его поведением. Но этот экземпляр,
судя по всему, или просто не способен испытывать какие-либо эмоции, или
настолько хорошо скрывает их, что это вежливо отстранённое выражение никогда не
сходит с его лица. Я вздыхаю. Почему я решила, что ему есть до меня дело? Кто я
вообще для него такая? Обуза…
Переступив
порог, я в нерешительности мнусь, не зная, куда мне идти дальше. А он
направляется к следующей двери. Проходя по центральному проходу между столами,
он мимоходом указывает мне на стул возле одного из них:
–
Присаживайтесь.
Не считая нас, в
этом помещении никого нет. Я, не двигаясь с места, наблюдаю, как он подходит ко
второй двери, приоткрывает её…
– Оль, ты тут? –
Сердце противно ёкает. И в тот же миг я вспоминаю, как тогда, на Дне открытых
дверей, Ольга Анатольевна искала какого-то Руслана. Неужели?.. О, нет!
О, да – она была
здесь. Выйдя к нам, Ольга Анатольевна быстро взглянула на моего наставника,
после чего её пристальный взгляд сосредотачивается на мне.
– Что случилось?
– Спокойно интересуется она, по-прежнему глядя на меня. Но, судя по всему,
вопрос адресован не мне. Я молчу. Тем более – всё равно не понятно, что
происходит.
– Оль,
присмотришь за ней, пока я детей не отпущу? – Сомневаюсь, что это вопрос,
скорее – просьба. Он стоит, повернувшись ко мне в профиль, и я украдкой любуюсь
им… Красив, ничего не скажешь. Природа поступила с женщинами очень нехорошо,
наделив этого гада такой внешностью. Интересно, сколько за ним числится
разбитых сердец?
– Погоди, Алиса
же сейчас должна быть у тебя…
– Да, должна
быть. Но Алиса Денисовна на данный момент не в состоянии воспринимать
информацию. Так что – пусть пока тут посидит, я и так уже потерял из-за неё
слишком много времени. – Я открываю рот, чтобы возмутиться, но Ольга
Анатольевна кивает.
– Спасибо, – он
тепло улыбается ей. Сердце снова противно сжимается. Они же не могут быть любовниками…
или могут? Нет-нет-нет, пожалуйста, не надо…
– Будешь должен.
– Его улыбка становится лукавой, а лицо при этом выглядит совсем
по-мальчишечьи. Сколько же ему лет?..
– Для тебя –
всё, что пожелаешь. – Почему со мной никто никогда не говорил таким вкрадчивым
тоном?.. Если он сейчас её поцелует, я умру.
Я с замиранием
сердца наблюдаю за ними, не желая ничего видеть и, в то же время, не в
состоянии заставить себя отвести взгляд… Да или нет?..
Но тут он
оборачивается ко мне – и я совсем сникаю.
Не сводя с меня
глаз, он подходит ко мне практически вплотную. Его движения завораживают,
притягивая взгляд своей плавностью, завершённостью… Бесспорно, эффектное
зрелище. Вот только, всё это очень напоминает наблюдение за грациозным хищником
– ты восхищаешься им ровно до тех пор, пока не оказываешься в роли его добычи.
Вот тогда-то всё восхищение как рукой снимает, и тебе хочется бежать. Только
уже поздно…
Теперь он
возвышается надо мной, и мне приходится задрать голову, чтобы видеть его лицо.
Какой у него рост? Метр девяносто? Выше?
– Лекции
перепишите у подруги. И приведите себя в порядок к тому моменту, как я вернусь
– наш разговор ещё не окончен. И… – он заглядывает мне прямо в глаза, заставив
моё сердце учащённо забиться. – Да, к слову, мятная жвачка не перебивает запах
спиртного. Это так – на будущее.
Усмехнувшись, он
выходит за дверь. Скотина.
Выйдя из
ступора, я беспомощно взглянула на Ольгу Анатольевну.
– Вижу,
знакомство состоялось. – Её тон был доброжелательным и немного… сочувствующим?
К щекам снова прилила краска. Я уставилась в пол.
– Алиса, у вас
что-то случилось?
– Ничего не
случилось. Просто…
– Алиса, на вас
лица нет. Присядьте. Чай будете? – Я чуть не расплакалась от того, с какой
заботой это было сказано. И от того, как это разнилось с его поведением…
– Нет, спасибо.
Ольга
Анатольевна заняла стол рядом с тем, на который мне указывал Руслан Андреевич.
Я подошла к ней и примостилась на краешек стула, не решаясь поднять глаз.
– Алиса,
расскажите мне, что произошло.
– Ничего не
произошло…
Она не стала
давить на меня. Мы говорим о природе, о погоде, она расспрашивает меня про
учёбу – нравится ли мне у них, всё ли понятно…
Я вполуха слушаю
Ольгу Анатольевну, и никак не могу полностью сосредоточиться на разговоре с ней
– мысли постоянно перескакивают на этого моего наставника… Особо меня
беспокоит то, что каждая секунда приближает новую встречу с ним. Я пытаюсь
заранее предугадать, о чём он будет со мной говорить, и придумать ответы…
А за окном уже
темнеет… часы тикают…
Я на взводе –
лекция закончится с минуты на минуту. Я ощущаю себя натянутой струной – если
только струна способна ощущать нервозность и тошноту…
Когда за спиной
послышался характерный щелчок нажимаемой дверной ручки, я вздрогнула – всё это
время сюда никто не заходил. Дверь открылась, впуская в помещение доносящийся
из коридора гул, в который сливались обрывки разговоров и топот множества ног.
К счастью, это
оказалась незнакомая мне женщина средних лет. Поздоровавшись с Ольгой
Анатольевной, она прошла в следующее помещение. Отсрочка…
Не успела я
вздохнуть с облегчением, как за моей спиной раздался голос, заставивший меня
сжаться:
– Вы ещё здесь?
Замечательно. Ваши подруги как раз стоят сейчас в коридоре и обсуждают, стоит
ли вас ждать. Идите к ним.
– А?..
– Я сейчас буду
занят. Отложим этот разговор до следующего раза. Всего доброго.
Скомкано
попрощавшись с Ольгой Анатольевной, я выскакиваю в коридор. Щёки опять горят.
Какая же я дура!
Увидев наших
девчонок, я почти бегу к ним.
Самый бурный
восторг моё появление вызывает у Лары:
– Алиска, ну ты
дала жару! Давай, выкладывай, что он тебе сказал? И почему его так долго не
было? Тащусь от таких мужиков – девки, вы видели, какой он накачанный? Готова
поспорить, что он горячий, ррр… Уже скучаю за ним… – Последнюю фразу она
протянула с дурацким мечтательным выражением лица. Сейчас она бесит меня
значительно сильнее, чем раньше. Блядина.
Приторно
улыбнувшись ей, я задаю ей встречный вопрос:
– Ларис, а ты
уже познакомилась со своим наставником? – Это был удар ниже пояса. Лару эта
тема очень беспокоила, учитывая, что под дополнительным присмотром находились
далеко не все – только Леся с Леной, Максим и ещё один парень – не помню, как
его зовут. И, как только что выяснилось, ещё и я.
Лара улыбается
мне так же слащаво, как и я ей.
– Нет. У меня не
будет личного наставника. Зачем мне этот лишний геморрой на голову? – Она
картинно морщит носик.
– Знаешь, не
хочу тебя огорчать, но это заболевание поражает немного другую часть тела.
Хотя, может, ты права, и оно пощадит твой мыслительный орган…
– Алиса! – Леся
вмешивается почти вовремя. Я сегодня явно не в лучшей форме для тонких
пикировок и прочих обменов любезностями. – Расскажи лучше, что он тебе сказал.
– Ааа, ничего
такого. Сказал, что будет моим наставником.
Краем глаза я
замечаю, как Лара позеленела. "На зелёной солнечной опушке квакают от
зависти подружки…" Или как там пелось в той детской песенке? Настроение
приподнялось. Живём…
* * *
Ночью я опять не
могла уснуть, снова и снова прокручивая в памяти события сегодняшнего вечера. И
попутно пытаясь вспомнить, что было со мной тогда… когда я напивалась до
беспамятства.
Когда я почти
отчаялась восстановить в памяти хоть какие-то отрывки событий тех вечеров,
проведённых в пьяном угаре, мои старания были вознаграждены – если это можно
так назвать…
…Я сижу на чём-то
прохладном, твёрдом и неровном. Бетонный блок? Куда меня занесло? А главное –
как?
Чья-то рука,
забравшись мне под майку, грубо и по-хозяйски мнёт мою грудь. А вторая рука в
это время возится с пуговицами моих брюк. Мне лень открыть глаза, лень пошевельнуться…
Тело словно налито свинцом – такое же тяжёлое и бесчувственное.
Дыхнув мне в
лицо перегаром, смешанным с въевшимся запахом сигаретного дыма, мои губы
накрывает чей-то слюнявый рот. Я не испытываю по этому поводу никак эмоций. Мне
всё равно. Чужой язык движется у меня во рту, исследуя зубы, приникая то
глубже, то отступая, то снова стремясь вглубь… Кажется, он проверяет наличие у
меня рвотного рефлекса… Я лишь запрокидываю голову и расслабляюсь – на большее
я просто не способна.
В последний раз
скользнув языком по моему нёбу – мне это должно было понравиться? – он
оставляет мой рот в покое, переключаясь на щёки, покрывая их мокрыми следами.
Меня начинает мутить… Его рука у меня в штанах…
Следующее
воспоминание: меня рвёт… Потом я, кажется, теряю сознание…
…И вот я снова в
своей постели – лежу в странном оцепенении, невидящими глазами уставившись в
темноту перед собой. Не знаю, как долго это длится…
Вдруг внутри
что-то словно ломается, дыхание перехватывает, а тело начинает сотрясать мелкая
дрожь, которая всё усиливается и усиливается. Такое ощущение, что все мои
внутренности сжались в один ледяной клубок, который не желает распутываться…
Что я наделала?
Как я могла? Чем я думала? Может быть, мною попользовались – может, и не
единожды, а я даже не заметила? А если меня заразили какой-нибудь дрянью? Или
ещё хуже – вдруг, я залетела?
Пытаюсь
вспомнить дату начала последних месячных, и с ужасом осознаю, что их у меня не
было с тех самых пор, как я выписалась из больницы – если не считать мазни,
затянувшейся ещё на месяц после операции...
Вот, блядство!
Врачи говорили, что на нормализацию и выравнивание цикла может уйти до полугода
– вот я и не беспокоилась… Что мне теперь делать?!
* * *
В понедельник мы
с Лесей прогуляли школу, потому что гинеколог в нашей поликлинике принимала
только с утра… Тест на беременность оказался отрицательным, но он ведь не даёт
стопроцентной гарантии… и не покажет заразы… Как я пережила выходные – не знаю,
но мне было очень, очень страшно. Я возненавидела себя за собственную тупость…
Пока мы сидели
под кабинетом у врача, со мной чуть не приключилась истерика – хорошо, что Леся
была рядом, и постоянно успокаивала меня, отвлекая беседой.
В кабинете
переживать уже было некогда – врач долго изучала мою карточку с данными всех
обследований, попутно задавая стандартные вопросы… Я отвечала на них, думая о
том, какая я всё-таки дура – пока ждала под дверью с карточкой на руках, могла
бы почитать, что там у меня к чему… а то получается, что я не в курсе, что со
мной в больнице делали.
Было очень
стыдно отвечать на вопросы врача по поводу моей половой жизни… особенно, что я
ничего не помню об этом…
Начав осмотр,
она удивлённо приподняла брови, но промолчала. Господи, что она там увидела?
Ответа на этот вопрос я так и не узнала – она сказала лишь, что всё у меня там
нормально.
Когда я, уже одевшись, снова сидела напротив неё,
она добавила, что не похоже, чтобы у меня недавно что-то с кем-то было. А
результаты анализов можно будет узнать завтра. А ещё она посоветовала мне
серьёзнее относиться к этой сфере жизни. Мне и без этого было очень, очень
стыдно…
Кажется, всё
обошлось. На этот раз. И я сделаю всё возможное, чтобы следующего не было…
О некоторых
вещах лучше не вспоминать – для своего же собственного спокойствия. Несмотря на
то, что всё благополучно завершилось – а завершилось ли? – мне всё равно
стыдно. Очень стыдно. Стыдно даже думать о том, что могло бы быть – или было?..
Стыдно идти по улице – кажется, что любой прохожий может указать на меня
пальцем и гнусно засмеяться – где гарантии того, что я не встречу кого-нибудь,
ставшего свидетелем моего "милого времяпрепровождения"?
Сегодня –
вторник, и мы с Лесей возвращаемся из поликлиники, где я получала результаты
анализов. Чисто. Я готова прыгать от радости. Никогда, никогда больше не допущу
подобного!
Мне хочется
действовать. Сделать что-то необычное, запоминающееся… Встряхнуться. Заметив
яркую вывеску "Салон красоты", я внезапно понимаю: вот оно – нужно
изменить что-то во внешности. А я уже давно хочу добавить к трём имеющимся
серёжкам в ушах ещё парочку…
Через час мы с
подругой снова идём по улице. Я не думаю, как буду объяснять маме появление
четырёх новых гвоздиков в ушах – теперь, в общей сложности, у меня семь
проколов. По сравнению с тем, что могло бы быть, эта проблема вообще таковой не
кажется.
Я как раз во
всех подробностях пересказываю Лесе – уже, наверное, в десятый раз – пятничный
разговор со своим наставником, когда мы буквально сталкиваемся с Антоном. Не
успев поздороваться, он выдаёт:
– Анечка
приехала, свадьба двадцать седьмого! Вы приглашены.
Пока я хлопаю
глазами, Леся бросается его обнимать и поздравлять. Ничего не понимаю: они же,
вроде, встречались? Какая ещё Анечка? Какая свадьба?
Чуть позже,
когда радостный Антон побежал дальше, Леся рассказывает мне, что Анюта – это
его девушка, с которой он встречается ещё со школы. Её родители отправили свою
единственную дочку учиться то ли в Европу, то ли в Штаты… А у Леси с Антоном
были чисто дружеские отношения – она попросила его подыграть ей, чтобы отвадить
приставучего соседа. Вот уж конспираторы. Даже я купилась. А ещё она говорит,
что уже рассказывала мне об этом, только я была так занята собой, что, видимо,
ничего не услышала.
– Я исправлюсь.
– Обещаю я подруге. И я в это верю.
Кстати, а
двадцать седьмое – это что? Пятница? О, кажется, скоро меня снова будут
отчитывать… Ну и пусть. Тоже мне, эка невидаль.
* * *
Я успешно
скрывала свои уши от мамы целых три дня. А потом неосторожно собрала волосы в
хвост… Мама, конечно, была в шоке. Но не особо сильно возмущалась. Как я её
люблю!
В пятницу – уже
целая неделя пролетела? – мы с Лесей после школы пришли ко мне, как и
договаривались. Сегодня я надену юбку. Впервые с того дня. И накрашусь.
Зачем? Сама не знаю. Но не для него. Это – совершенно точно. Хотя, кого
я обманываю? И для кого я наряжаюсь и кручусь перед зеркалом? Естественно, для
себя… Ага. Но остальные-то этого не знают…
У меня шикарная
фигура. Почему я должна её прятать? В то время как кривоногая и толстозадая
Лара щеголяет в полуголом виде и откровенно вешается на моего наставника.
У которого, к тому же, судя по всему, не просто рабочие отношения с коллегой…
Да, блин, нехорошо получается.
Я выбрала юбку, которую до этого надевала всего раз
или два. Атласная, до середины колена, она очень плотно сидит на бёдрах, и,
признаюсь, в ней не очень удобно ходить. Но зато смотрится она на мне просто
умопомрачительно – такой фасон выгодно подчёркивает длину моих ног. К слову,
ровных. А Лара может поупражняться в эквилибристике и укусить себя за жопу. Жду
– не дождусь увидеть выражение её лица.
Так. Теперь – верх. Ммм, пусть это будет корсетная
блузка с кружевными вставками.
Леся одобрительно кивает, улыбаясь:
– Приятно видеть Алису, наконец-то очнувшуюся от
зимней спячки. – Я улыбаюсь ей в ответ и оцениваю своё отражение в зеркале.
Соблазнительная штучка.
На ноги – босоножки на шпильке. Да, я, может, и
отвыкла от них, но тело вспомнит… А без них образ останется незавершённым.
От Леси не укрылись перемены в моём настроении. А
девушка она умная, и потому быстро вычислила, чем они были вызваны. Она не
считает, что строить преподавателю глазки – хорошая идея, но обещает мне
подыграть…
Мы пришли на кафедру за полчаса до начала пары.
Опять. Я нервничаю. Сильно. Так… успокаиваемся. Главное – не краснеть и не
блеять. Всё будет хорошо.
Лара прибегает буквально за нами по пятам. Окинув её
взглядом, я невольно улыбаюсь. Что, Руслан Андреевич? Вы такой внимательный?
Тогда смотрите, где – женщина, а где – дешёвка.
К слову, о
птичках… Лара, оценив мой внешний вид, заметно скисает. Но – к её чести –
буквально сразу берёт себя в руки и начинает приставать с расспросами: по
какому поводу, да что, да как… Потом она замечает мои новые серьги, и тут же
начинает засыпать меня вопросами, больно ли это, и что со мной вообще такое
происходит…
Дыхание
перехватило ещё до того, как я увидела его. Да что со мной такое? Едва
завидев, как он входит на кафедру, я отворачиваюсь к окну, всем своим видом
показывая, что мне нет никакого дела до него. "Я тут стою, такая
красивая, и на Вас мне совершенно наплевать…"
Когда он проходит
мимо, я не оборачиваюсь. А Лара буквально кидается к нему наперерез, мурлыча о
том, что у неё возникли какие-то вопросы. И, естественно, увязывается за ним в
преподавательскую… Вот блядина. Ну ничего, в её распоряжении всего пять минут,
не больше, а потом начнётся занятие…
Я переписала у
Леси пропущенные лекции по "Введению в специальность". Насколько я
поняла, этот предмет должен как-то систематизировать и обобщать всю ту
информацию, что нам начитывают на остальных лекциях. Например, здесь
повторялись некоторые сведения из того, что нам уже давали на экологии, и
рассматривалось влияние внешних факторов на эволюцию видов…
Поэтому, когда
после переклички Руслан Андреевич озвучил тему сегодняшнего занятия, не я одна
была удивлена.
"Субъективное
восприятие объективных реалий. Лекция первая. Часть первая: общие положения,
основные понятия. Часть вторая: мифы и легенды – от глубокой древности и до
наших дней…"
