ГЛАВА 2

КАК ВСЕГДА, ЭТО ДЕЗОРИЕНТИРОВАЛО. Лица и черепа, полупрозрачные и люминесцентные, витали вокруг меня. Они кишели облаком и были обращены ко мне, будто всем им крайне необходимо было что-то сообщить. И действительно, видимо, так оно и было. Призраки, задержавшиеся в этом мире, неспокойны - у этих душ были причины, которые не давали им двигаться дальше. После того, как Лисса вырвала меня из лап смерти, у меня сохранилась связь с их миром. Понадобилось много времени и самоконтроля, чтобы научиться блокировать фантомов, преследующих меня. Магические кольца, что защищали Моройский Двор, на самом деле не позволяли большинству призраков приблизиться ко мне, но на этот раз я хотела, чтобы они были здесь. Давать им этот допуск, позволяя им проникнуть сюда... ну, это было опасно.

Что-то подсказывало, что если здесь и была неупокоенная душа, то это должна была быть королева, убитая в своей собственной постели. Я не видела знакомых лиц в этой толпе, но не теряла надежды.

- Татьяна, - пробормотала я, мысленно сосредоточившись на лице мертвой королевы. - Татьяна, явись ко мне.

Когда-то я запросто могла вызвать одного призрака - моего лучшего друга Мейсона, убитого Стригоями. Хотя у нас с Татьяной и не было такой близости, как с Мейсоном, но мы, безусловно, были связаны. Некоторое время ничего не происходило. В камере передо мной кружили те же размытые лица, и я начала отчаиваться. Потом, совсем неожиданно, появилась она.

Она стояла в той же одежде, в которой была убита - длинной ночной рубашке и халате, покрытом кровью. Цвета были приглушенными, мерцающими как экран неисправного телевизора. Тем не менее, корона на ее голове и царственная осанка придавали ей тот же королевский ореол, который я помнила. С тех пор, как она появилась, она ничего не сказала и не сделала. Она только смотрела на меня, ее мрачный взгляд проникал мне прямо в душу. В моей груди стянулся клубок чувств. Та внутренняя реакция, которая всегда обуревала мною в присутствии Татьяны - гнев и возмущение - вспыхнула и сейчас. Затем она смешалась с внезапно нахлынувшей волной сочувствия. Ничья жизнь не должна была закончиться так, как её.

Я колебалась, боясь, что охранники меня услышат. Так или иначе, у меня было ощущение, что громкость моего голоса не имеет значения, и никто из них не мог видеть то, что видела я. Я подняла записку.

- Это ты написала? - выдохнула я. - Это правда?

Она продолжала смотреть на меня. Призрак Мэйсона вел себя так же. Одно дело - призвать мертвого, а вот общаться с ними - совсем другое.

- Я должна знать. Если есть еще Драгомиры, я их найду. - Не будем брать во внимание тот факт, что я не в том положении, чтобы что-то или кого-то искать. - Но ты должна сказать мне. Это ты написала? Это правда?

Ответом мне был лишь этот безумный взгляд. Мое разочарование росло, а из-за давления, которое оказывали духи, начинала болеть голова. Очевидно, после смерти Татьяна осталась такой же раздражающей, какой была при жизни.

Я уже хотела вернуть ментальные стены на место и отогнать духов, когда Татьяна совершила едва различимое движение. Это был слабый, практически незаметный кивок. Ее тяжёлый взгляд переместился к записке в моей руке, а затем она просто исчезла.

Я тут же вернула барьеры, используя всю силу воли, чтобы оградить себя от мертвых. Головная боль не исчезла, но эти лица - да. Я рухнула на кровать и уставилась на записку, не видя ее. Вот мой ответ. Записку действительно написала Татьяна. Так или иначе, сомневалась, что у её призрака были причины лгать.

Растянувшись, я положила голову на подушку и ждала, когда эта ужасная пульсация уйдет. Я закрыла глаза и воспользовалась обратной духовной связью, чтобы посмотреть, что делает Лисса. Со момента моего ареста она была занята мольбами и рассуждениями о моей участи, так что я ожидала увидеть то же самое. Вместо этого она ... покупала платье.

Я почти обиделась на легкомыслие лучшей подруги, но потом поняла, что она ищет платье для похорон. Она была в одном из магазинов, расположенных на территории Двора, в том, который обслуживал королевские семьи. К моему удивлению, с ней был Адриан. Вид его знакомого красивого лица немного успокоил мои страхи. Быстрое исследование ее разума объяснило, почему он здесь: она уговорила его пойти с ней, потому что не хотела оставлять его одного.

И я могла понять, почему. Он был в стельку пьян. Как он мог стоять, было неясно, да и вообще, я была практически уверена, что стена, к которой он прислонился, была единственным, что держало его на ногах. Его каштановые волосы были взлохмачены, но не в так, как он обычно их укладывал. Его темно-зеленые глаза были налиты кровью. Как и Лисса, Адриан использовал дух. И он обладал способностью, которой пока не было у нее: он мог посещать чужие сны. Я думала, что он придет ко мне, но теперь стало ясно, почему он этого не делал. Алкоголь блокировал дух. В каком-то отношении это было хорошо. Чрезмерное использование духа создавало темноту, сводившую с ума. Но провести жизнь в беспробудном пьянстве было не намного лучше для здоровья.

Когда я увидела его глазами Лиссы, то это вызвало почти такое же сильное эмоциональное замешательство, какое я испытала рядом с Татьяной. Я сочувствовала ему. Он явно волновался и был расстроен из-за меня, и ужасные события прошлой недели огорошили его, как и всех нас. А еще он потерял тетю, о которой, вопреки ее бесцеремонности, заботился.

Но, несмотря на все это, я чувствовала... презрение. Может, это было несправедливо, но я ничего не могла с этим поделать. Он был мне дорог, и я понимала его состояние, но были и другие способы справиться с потерей. Он вел себя, как трус. Он прятался от проблем за бутылкой, что противоречило всем чертам моего характера. Я? Я же не могла сдаться без борьбы.

- Бархат, - уверено сказала Лиссе владелица магазина. Морщинистая моройка показала объемное платье с длинными рукавами. - Бархат - традиция в королевской свите.

Среди других почестей, похороны Татьяны предусматривали торжественное сопровождение гроба представителями от каждой семьи королевской семьи. По-видимому, никто не возражал, чтобы Лисса исполнила эту роль за свою семью. Но голосование? Это совсем другое дело.

Лисса посмотрела на платье. Оно больше было похоже на костюм к Хэллоуину, чем на одежду для похорон.
- За окном тридцать градусов, - сказала Лисса. - И влажно.

- Традиция требует жертв, - напыщенно сказала женщина. - Как и трагедия.

Адриан открыл рот, чтобы, несомненно, сделать какой-нибудь неподходящий и насмешливый комментарий. Но Лисса тут же покачала головой, и он не проронил ни слова.
- Разве у вас нет, я не знаю, чего-нибудь без рукавов?

Глаза женщины округлились:
- Никто никогда не одевал такое на похороны. Это будет неправильно.

- Что насчет шортов? - спросил Адриан. - Если будет галстук? Потому что я пойду именно так.

Женщина была в ужасе. Лисса одарила Адриана презрительным взглядом, не столько из-за замечания, которое ей показалось довольно забавным, сколько из-за отвращения к тому, что он постоянно был пьян.

- Что ж, никто не относится ко мне как полноценной королевской особе, - сказала Лисса, вернувшись к платьям. - Так что нет причин вести себя, как одна из них. Покажите мне платья на бретелях и с коротким рукавом.

Продавец состроила гримасу, но уступила. Она спокойно могла давать королевским особам советы в вопросах о моде, но не посмела бы указывать им, что делать или что носить. Таковы правила нашего мира. Женщина ушла подбирать нужные платья, когда парень Лиссы и его тетя зашли в магазин.

"Кристиан Озера", - подумала я, - "вот с кого Адриан должен брать пример". Тот факт, что я могла даже подумать об этом, был пугающим. Времена определенно изменились, если я воспринимала Кристиана как образец для подражания. Но это правда. Я наблюдала за ним и Лиссой на прошлой неделе, и Кристиан был непреклонен и полон решимости, делая все, чтобы помочь ей разобраться со смертью Татьяны и моим арестом. Судя по выражению его лица, у него было что-то важное.

Его прямолинейная в высказываниях тётя, Таша Озера, была еще одним примером силы и изящества под давлением. Она растила Кристиана после того, как его родители стали стригоями... и напали на нее, оставив Таше шрам на одной стороне лица. Морои всегда полагались на защиту стражей, но после того нападения она решила взять все в свои руки. Она училась сражаться, отрабатывая различные методы рукопашного боя и использования оружия. Она была настоящей задирой и постоянно подталкивала других мороев учиться сражаться.

Лиса выпустила из рук платье, которое рассматривала, и в нетерпении повернулась к Кристиану. После меня, во всем мире не было никого, кому бы она доверяла больше. Он был её опорой среди всего этого.

Он оглядел магазин, не выказывая особого восторга от окружающих его платьев.
- Вы что, ребята, по магазинам решили пройтись? - спросил он, переводя взгляд от Лиссы к Адриану. - В детство впали?

- Эй, тебе бы смена гардероба пошла на пользу, - сказал Адриан. - Кроме того, держу пари, ты бы отлично смотрелся в коротеньком топе.

Лисса проигнорировала дружескую перепалку парней и сосредоточилась на Озера:
- Что вы выяснили?

- Они решили не принимать мер, - сказал Кристиан. Его губы презрительно скривились. - Верно, отсутствие какого-либо наказания - это уже своего рода мера.

Таша кивнула.
- Мы пытаемся продвинуть версию о том, что он просто подумал, что Роза в опасности, и напал прежде, чем осознал, что происходит на самом деле.

Моё сердце замерло. Дмитрий. Они говорили о Дмитрии.

На какой-то момент я больше не была с Лиссой. И даже не в своей камере. Я вернулась в день своего ареста, когда спорила с Дмитрием в кафе, ворчала на него из-за отказа разговаривать со мной, не говоря уже о том, чтобы продолжать отношения. Тогда я решила, что с ним все кончено, на самом деле кончено, и что я не позволю ему терзать мое сердце. Тогда стражи пришли за мной, и, несмотря на все разговоры Дмитрия о неспособности любить, он тут же встал на мою защиту. Нас безнадежно превосходили числом, но ему было все равно. Выражение его лица - и мое сверхъестественное его понимание - сказало все, что мне нужно было знать. Я столкнулась с угрозой. Он должен был меня защитить.

И он защищал. Он сражался, как бог, каким был в Академии Святого Владимира, когда учил меня бороться со стригоями. В том кафе он вывел из строя больше стражей, чем было под силу одному человеку. Единственным, что положило конец борьбе - и я действительно верю, что он сражался бы до последнего вздоха - было мое вмешательство. Тогда я не знала, что происходит, или почему отряд стражей хочет меня арестовать. Но я понимала, что Дмитрий мог серьезно навредить своему и так хрупкому положению при Дворе. Возвращение из стригоев было неслыханным, и многие все еще ему не доверяли. Я умоляла Дмитрия остановиться, боясь больше за него, чем за себя. Я тогда ещё не знала, что меня ждет.

Он пришел на мое слушание - под присмотром стражей - но ни Лисса, ни я не видели его с тех пор. Лисса усердно пыталась очистить его репутацию, боясь, что они снова заключат его под стражу. А я? Я пыталась убедить себя не переоценивать то, что он сделал. Скорее всего, из-за моего ареста и потенциальной казни. И все же... я до сих пор не знала. Почему он это сделал? Почему рисковал своей жизнью ради моей? Было ли этой инстинктивной реакцией на угрозу? Или он оказал услугу Лиссе, которой поклялся помочь в ответ на свое освобождение? Или он действительно сделал это, потому что у него до сих пор чувства ко мне?

Я не знала ответа, но когда увидела Дмитрия, яростного Дмитрия из моего прошлого, это всколыхнуло чувства, которые я так отчаянно пыталась похоронить. Я пыталась уверить себя, что на восстановление после отношений нужно время. Остаточные чувства - это нормально. К сожалению, когда парень подвергает себя опасности ради тебя, избавиться от них гораздо сложнее.

Несмотря на это, слова Кристиана и Таши дали мне надежду в отношении участи Дмитрия. В конце концов, не я одна ходила по тонкой грани между жизнью и смертью. Те, кто был убежден, что Дмитрий все еще стригой, хотели видеть кол в его сердце.

- Они снова держат его взаперти, - сказал Кристиан. - Но не в камере. В его комнате, с парочкой стражей. Они не хотят, чтобы он свободно расхаживал по Двору, пока всё не успокоится.

- Это лучше тюрьмы, - признала Лисса.

- Это все равно абсурд, - отрезала Таша, больше для себя, чем для остальных. Сражения сблизили их с Дмитрием, и она однажды хотела перевести эти отношения на новый уровень. Она согласилась на дружбу, и ее возмущение несправедливостью по отношению к нему было таким же сильным, как наше. - Они должны были отпустить его, как только он снова стал дампиром. Сразу после выборов я удостоверюсь, что он свободен.

- И вот что странно... - голубые глаза Кристиана задумчиво прищурились. - Мы слышали, что Татьяна сказала всем, перед тем как она... перед тем как её... - Кристиан замялся и обеспокоенно взглянул на Адриана. Пауза была не характерной для Кристиана, который обычно славился прямолинейностью в выражении своих мыслей.

- Перед тем как её убили, - ровно сказал Адриан, ни на кого не глядя. - Продолжай.

Кристиан сглотнул.
- Гм, да. Думаю - не для огласки - она объявила, что верит в то, что Дмитрий на самом деле снова стал дампиром. Она собиралась помочь ему после того, как будут улажены другие проблемы.
Под "другими проблемами" подразумевался закон о возрасте, о котором упоминалось в записке Татьяны, провозглашающий, что дампиры, достигшие шестнадцатилетия, вынуждены закончить обучение и начать охрану Мороев. Он взбесил меня, но, как и многое другое теперь... ну, это был способ удержания власти.

Адриан издал странный звук, будто прочищая горло.
- Она этого не делала.

Кристиан пожал плечами.
-Большинство советников утверждают, что было именно так. Ходят слухи.

- Мне тоже с трудом в это верится, - сказала Таша Адриану. Она никогда не одобряла политику Татьяны и не раз открыто выступала против нее. Неверие же Адриана не имело политической подоплеки. Оно просто исходил из того, что он всегда всё знал о своей тёте. Она никогда не выказывала желания помочь Дмитрию вернуть его прежний статус.

Адриан больше ничего не говорил, но я знала, что эта тема разжигала в нем искры ревности. Я сказала ему, что Дмитрий в прошлом и что я готова двигаться дальше, но Адриан - как и я - несомненно задавался вопросом о мотивах галантной защиты Дмитрия.

Лисса начала размышлять о том, как они могут вытащить Дмитрия из-под домашнего ареста, когда вернулась продавец с кучей платьев, которые она явно не одобряла. Прикусив губу, Лисса замолчала. Она решила, что ситуация с Дмитрием - то, чем займется позже. Ну а пока она устало приготовилась примерять одежду и играть роль маленькой послушной принцессы.

Адриан оживился при виде платьев.
- Есть тут что-нибудь на бретелях?
Я вернулась к себе в камеру, обдумывая проблемы, которых, казалось, становилось все больше и больше. Я волновалась и об Адриане, и о Дмитрии. И о себе. И о так называемом потерянном Драгомире. Я начинала верить, что эта история может быть реальной, но ничего не могла сделать, и это меня расстраивало. Когда дело касается помощи Лиссе, я должна действовать. В своем письме Татьяна сказала, что я должна рассказать об этом деле только самым надежным людям. Может, эту миссию должен выполнить кто-то другой? Я хотела возглавить ее, но решетки и удушливые стены свидетельствовали о том, что какое-то время я не смогу быть во главе чего-либо, даже собственной жизни.

Две недели.

Мне нужно было чем-то отвлечься, я сдалась и начала читать книгу Эйба, которая, как я и ожидала, была историей о несправедливом заточении. Она была довольно интересной, и я поняла, что подделка смерти как способ побега не сработает. Книга неожиданно всколыхнула старые воспоминания. По спине пробежала дрожь, когда я вспомнила, как моройка по имени Ронда гадала мне на картах таро. Она была тетей Эмброуза, и на одной из выпавших карт была женщина, связанная мечами. Несправедливое заточение. Обвинения. Клевета. Проклятье. Я ведь действительно начинаю ненавидеть эти карты. Я всегда считала это мошенничеством, но все же у этого есть раздражающая тенденция сбываться. В конце было путешествие, но куда? В настоящую тюрьму? На казнь?

Вопросы без ответов. Добро пожаловать в мой мир. Я поняла, что могу отдохнуть, поскольку делать мне все равно больше нечего. Растянувшись на постели, я пыталась оттолкнуть все тревоги. Не просто. Всякий раз, как я закрывала глаза, то видела судью, стучащую молоточком и обрекающую меня на смерть, видела свое имя в книгах по истории, но не как героя, а как предателя.

Лежа там, задыхаясь от собственного страха, я думала о Дмитрии. Представляла его твердый взгляд и почти слышала, как он читает мне нотации. "Не волнуйся о том, чего не можешь изменить. Отдыхай, когда можешь, чтобы быть готовой к завтрашним битвам". Воображаемый совет успокоил меня. Наконец пришел сон, тяжелый и глубокий. На этой неделе я пережила многое, так что настоящий отдых был как раз кстати.

Потом.... Я проснулась.

Я села на кровати прямо, моё сердце грохотало. Я огляделась по сторонам в поисках опасности - любой угрозы, которая могла бы разбудить меня. Но ничего не было. Темнота. Тишина. Тихий скрип стула в коридоре дал мне понять, что мои охранники ещё на месте.

"Связь", - дошло до меня. Меня разбудила связь. Я ощутила внезапный яркий всплеск... чего? Напряжённости. Беспокойства. Выброса адреналина. Приступ паники захлестнул меня, и я сильнее потянулась к Лиссе, пытаясь найти причину, вызвавшую у неё такой прилив эмоций.

Всё, что мне удалось обнаружить... пустота.

Связь пропала.

Переведено на сайте www.notabenoid.com
http://notabenoid.com/book/13152/